Компот из запретного плода
Шрифт:
– Алло.
– Нинель Митрофановна? – послышался приятный баритон.
– Да, слушаю.
– Привет вам издалека.
Думая, что звонит знакомый Федора, какой-нибудь провинциальный офицер, приехавший бог весть откуда в Москву и желающий бесплатно пристроиться на ночлег, Нинель крайне сухо ответила:
– Федора Михайловича нет сейчас в столице, вернется через три месяца.
Заявление было совершеннейшей неправдой, муж корпел в министерстве и, как всегда, должен был явиться домой около восьми, но Нинель Митрофановна, больше всего ценившая размеренную жизнь, совершенно не хотела впускать в свою уютную,
– Вы меня слышите? – с легким раздражением повторила она. – Федор отсутствует.
– И очень хорошо, – как ни в чем не бывало продолжил баритон. – Заря горит, от хозяина привет с поклонами, выдай грамоту.
Разверзнись у генеральши под ногами земля и выскочи из образовавшейся дырки сам сатана, женщина и то испугалась бы меньше. Горло сдавила железная рука.
– Эй, Нинель Митрофановна, – издевательски напомнил о себе баритон, – вы никак забыли об Александре Михайловиче Дегтяреве? Сам он приехать не может, возраст уже почтенный имеет, меня прислал, так как? Встретиться надо. Да не молчите, или мне сейчас к вам домой заявиться?
– Нет! – в ужасе завопила Нинель.
– Отчего же? – саркастически поинтересовался мужчина. – Одна сидите, Федор Михайлович в командировке, вернется через три месяца.
– Приказывайте, куда прибыть, – от шока перешла на лексику мужа Нинель.
– В скверик на Пушкинской площади, – спокойно назвал место баритон, – сядете на скамеечку, найду вас сам.
На дворе шпарило августовское солнце, москвичи шли в легкой, почти невесомой одежде, а Нинель Митрофановну колотил озноб, согреться не было никакой возможности, ни в душном метро, ни на раскаленной площади несчастной генеральше не стало теплее, руки у нее превратились в ледышки, а ноги в задубевшие поленья.
Кое-как дойдя до свободной лавочки, Нинель плюхнулась на деревянное сиденье и принялась с ужасом оглядывать присутствующих. Отчего-то ей подумалось, что баритон – ровесник Александра Михайловича, ему, наверное, лет сорок… Таких мужчин на площадке не оказалось. Нинель слегка расслабилась и вдруг сообразила: господи, Дегтяреву сорок было в том году, когда Нинель мотала срок, сейчас ему намного больше, жизнь-то катит вперед.
– Здрассти, – неожиданно прозвучало сбоку.
Нинель вскочила и прижала ладонь к груди.
– Да вы сядьте, – ласково сказал довольно молодой, лет двадцати пяти, человек, – чего испугались? Мне дедушка вашу фотку показывал, совсем почти не изменились, даже волосы не поседели.
– Я их крашу, – неожиданно для себя объяснила Нинель, – это очень просто.
– Дедушка вам привет передает, – оборвал ее паренек.
– Кто? – прошептала Нинель.
– Дегтярев Александр Михайлович, – спокойно пояснил парнишка, – я, кстати, его полный тезка, назвали в честь дедушки Сашей, а отец у меня Миша, вот и получился опять Александр Михайлович Дегтярев. Во, смотрите! Только меня все Сашок зовут.
Перед носом переставшей что-либо соображать Нинели появился раскрытый паспорт.
– Дегтярев Александр Михайлович, – прошептала Нинель. – Он жив?
– Кто,
– Нет… он…
– Дедушка?
– Да.
– Нормально себя чувствует, – улыбнулся юноша, – возраст над ним, похоже, не властен. Ладно, давайте к делу. Вы список имеете, теперь надо всех объехать и то, что дедушка на сохранение оставил, забрать, ему деньги нужны, срочно.
Нинель вздрогнула.
– Нет списка.
– Как это? – нахмурился Сашок.
– Списка нет, – исторгла из себя Нинель.
– Где же он?
– У другой женщины.
– Какой?
– Ну, бывшей его, – Нинель Митрофановна сообщила заученную информацию, – улица…
– Так вам же было велено взять его у нее! – рявкнул Сашок, сжимая кулаки.
– Д-да.
– И что?
– Забыла, – пролепетала Нинель.
– Забыла? – повторил Сашок. – Забыла?
– Муж у меня тогда приболел, – попыталась разжалобить парня несчастная женщина, – больница, то да се, а потом из головы вылетело.
– Вылетело?
– Ага.
– Списка нет?
– Нет.
– Он у этой бабы?
– Наверное, – закивала Нинель Митрофановна, – надо вам к ней пойти, пусть отдает, я вообще-то больше ничего не знаю, так и передайте Александру Михайловичу.
На лице Сашка заиграла широкая улыбка, Нинель Митрофановна перевела дух: слава богу, парень сейчас исчезнет и больше никогда не покажется на горизонте. И тут в бок Нинели Митрофановне уперлось нечто острое.
– Слышь, маманя, – продолжая лыбиться, сказал Сашок, – зарежу на хрен за такие шутки. Забыла? Только про список или про зону тоже? И что твой муженек скажет, коли о подвигах бывшей зэчки услышит? Думаешь, документы исчезли? Все они в правильном месте хранятся, усекла? Ой, много интересного мне дедуля о тебе порассказал, Федор сильно обрадуется, когда узнает про то, что на лагерной б… женился.
Свет померк в глазах у Нинели, больше всего на свете она боялась, что правда, страшная тайна об ошибках молодости, вылезет наружу.
– Сашенька, – простонала она, – лучше убей меня сразу!
Но юноша усмехнулся.
– Э, нет, – заявил он, – станешь теперь вину заглаживать, отрабатывать.
– Как? – пролепетала Нинель. – Где?
– Сиди дома, жди приказа, – велел Сашок.
Глава 23
Несчастная женщина вернулась к себе и с тех пор опрометью кидалась на любой звонок, но Сашок не проявлялся. Нинель Митрофановна стала успокаиваться, может, встреча с юношей ей приснилась? Но только несчастная женщина перестала вздрагивать от любого шороха, как Сашок вновь дал о себе знать; он не позвонил по телефону, а подстерег Нинель в родном дворе, окликнул женщину, когда та шла в магазин:
– Здрассти!
– Вы… ты… тут?! – ахнула Нинель.
– Естественно.
– Знаете мой адрес?
Сашок рассмеялся.
– Поглупей чего спроси! Значитца, так, вот, держи.
– Это что? – прошептала генеральша, рассматривая бархатный мешочек.
– Два браслета и ожерелье.
– Зачем они мне?
– Продать надо.
– Кому?
– Хороший вопрос. Кого найдешь, подружкам сдай за нужную цену. Сроку тебе неделя, если не успеешь, пеняй на себя. Ты уже Александра Михайловича один раз подвела, второй он тебе не простит, усекла?