Конь бледный

Леженда Валентин

Высоколобые умники, облюбовавшие Зону для не вполне гуманитарных исследований и экспериментов, уже давно изучают свойства разнообразных артефактов, порождённых этой странной землёй. Большая часть диковинок неоднократно описана и изучена вдоль и поперёк. Казалось бы… Но где гарантии, что после очередного выброса этот самый вдоль и поперёк постигнутый артефакт вроде примитивной «батарейки» или «медузы» не получит каких-нибудь видоизменений и дополнительных, ещё неизвестных науке особенностей? Никто не даст таких гарантий.

Вот и в этой лаборатории, формально числящейся за министерством обороны, а фактически уже давно приватизированной и принадлежащей группе предприимчивых государственных дельцов, многие годы занимались

сбором уникальной коллекции артефактов. Собирали всё, что в руки попадалось. По старой славянской привычке: «шоб було». Авось для чего сгодится. Собрание насчитывало уже более двух тысяч экспонатов, которые зачастую хранились довольно халатно, чуть ли не в кучу сваленными. При этом никому из учёных как-то не приходило в голову (а если и приходило, то подобные гипотезы отметались как антинаучные), что эти самые артефакты могут скрещиваться между собой, порождая новые формы. Это ведь нонсенс, лысенковщина какая-то, вроде выращивания груш на вербе. Неживая материя не может ничего порождать. Разве что в результате неких геологических катаклизмов. Ну, типа из углерода при сверхвысоких температурах и давлении рождаются алмазы. А ведь выбросы в Зоне сродни этим самым глобальным катаклизмам.

Так и случилось очередное чудо, когда после нескольких мощных выбросов, изрядно перетряхнувших коллекцию, родились пару новых артефактов, получивших название «сердце Смерти». Почему «сердце»? Да потому что своим внешним видом артефакт действительно очень напоминал этот жизненно важный орган. Кстати, первоначально он так и звался, просто «сердце». Это уже потом прибавилось второе слово, когда начали изучать свойства «новорождённых» уникумов.

А особенности эти и впрямь были исключительными. Выяснилось, что объект обладает зачатками жизни и… разума. Мыслящий, живой артефакт! Это же переворот в науке! Хозяева лаборатории, естественно, никому не доложили о важном открытии. Вместо этого они полностью сменили охрану, прислав сюда контрактников вместо бойцов регулярных воинских частей. Перетряхнули и научные кадры. Лабораторию возглавил новый руководитель, профессор Борис Александрович Шерман, уже зарекомендовавший себя прекрасным специалистом в области зоноведения. В несколько раз увеличилось финансирование. И работа закипела невиданными темпами.

Вскоре удалось выяснить, что «сердце» обладает способностью мощного воздействия на психику живых организмов, пробуждая у них тягу к самоуничтожению, к смерти. Вот тогда и появилось второе страшное слово в названии артефакта. Предмет, соприкасаясь с живой плотью, через считаные мгновения буквально срастался с нею, он осмысленно управлял захваченным симбионтом и через какое-то время, выпив все жизненные соки, уничтожал его. Причём жертва практически не сопротивлялась, с радостью встречая жуткую судьбу. Лишь немногим подопытным удалось отделаться от страшной ноши и при этом сохранить здравый рассудок. Правда, после разделения жили эти «счастливчики» недолго.

Неутомимый Шерман экспериментировал над «сердцем Смерти», пропуская через него различные типы излучения. Результаты превзошли самые смелые ожидания. Некоторые лучи, пройдя через артефакт и будучи направленными на живую плоть, способствовали регенерации повреждённых тканей. Это было переворотом в медицине, открывая перед ней небывалые доселе возможности. Однако дальше создания всего одной экспериментальной установки данный эксперимент не пошёл. А вскоре, после одного неприятного инцидента, повлёкшего за собой гибель заместителя Шермана, и эту установку демонтировали. Профессор и его хозяева не вдохновились идеей облагодетельствования всего человечества. Их интересовал обратный эффект, создание оружия массового уничтожения.

Ближайшей целью была определена тотальная зачистка Зоны от всякой живности, чтоб никто не мог помешать зарвавшимся дельцам беспрепятственно выгребать богатства заражённой

территории. Прежде всего речь шла, разумеется, о мутантах. На борьбу с ними и была направлена львиная доля всех экспериментов. Но не мешало уменьшить и излишнюю прыть некоторых людей, считающих, что они имеют полное право ходить в Зону и присваивать себе найденные здесь ценности. Чем меньше сталкеры будут путаться под ногами, тем лучше. Исследования были расширены и на людей. Человеческого материала было не в пример меньше, чем мутантов, но для опытов вполне хватало. Причём на людей «сердце Смерти» воздействовало намного эффективнее, нежели на непонятную и не вписывающуюся ни в какие биологические законы психику монстров.

Нередко эксперименты давали побочные эффекты. Так, в результате серии опытов по воздействию на человека волн, возникающих после обработки артефакта особо мощными радиационными лучами, «сердце Смерти» сгенерировало уникальную голограмму, представляющую собой Бледного Всадника на Бледном Коне. Почему именно его? Кто знает? Возможно оттого, что большинство подопытных были носителями христианского менталитета. Обладающий зачатками некоего неизвестного науке сознания артефакт по-своему интерпретировал извлечённую из психики людей информацию. Конь Бледный с Всадником стали неким собирательным символом смерти, олицетворением всех мыслимых представлений о конце света. Так или иначе, но видение, казалось, обрело самостоятельную жизнь и уже само стало способным посылать эманации, разрушительно влияющие на человеческую психику. Стоило только включить установку и направить лучи, куда требовалось.

Шерман умудрился найти союзников в лице группировки «Грех». Запудрив мозги несчастных сектантов апокалиптическими видениями, наркотиками и своим личным изобретением — фальшивыми купюрами, в узор которых был вложен специальный код, вызывающий у людей, долго разглядывающих «чудо-деньги», приступы агрессии, — он сотворил верных адептов культа Смерти. Они распространяли по Зоне и вне её тревожные и невероятные слухи, призванные отвадить сталкеров от походов за хабаром. Особо настырных охотников за артефактами выслеживали и уничтожали, используя установку с Конём Бледным. И результат стал виден налицо. Частые ходки сюда почти прекратились.

Вся беда заключалась в том, что дивных артефактов было очень мало. После долгих экспериментов их осталось всего два. Один, тот самый, который стал причиной болезни Нюшки, самый крупный и мощный, был похищен из лаборатории и затерялся в глубинах Зоны. Силы второго не хватало для прежних широкомасштабных работ. Вскоре и он перестал работать, рассыпавшись в прах. Осталось одно-единственное «сердце Смерти». Над лабораторией нависла угроза расформирования. Нужно было во что бы то ни стало найти и вернуть артефакт. И доставить его в целости и сохранности. С первой задачей кое-как справились. Местонахождение «сердца Смерти» было вычислено. А вот с благополучной доставкой случилась закавыка. Нескольких людей, вроде подходящих для этой цели, конечно, регулярно посылали, но все попытки заканчивались сокрушительным провалом. Проклятый артефакт, казалось, сам предвидел начавшуюся на него охоту.

Тут, кстати, и подвернулась Нюшка. Шерман вообще приказал следить за всеми менталами, обитающими в Зоне и её окрестностях. Каким образом попала девочка в поле его пристального внимания — покрыто непроницаемой тайной. Однако он лично приказал похитить ребёнка и попробовать в качестве носителя-симбионта для артефакта. Опыт едва не закончился очередным «торжеством науки». Если бы не «крестовый поход» нескольких отчаянных сталкеров…

— Да, — вымолвил отец Иоанн, когда Тарасов закончил свой долгий и путаный рассказ, — чудны дела Твои, Господи! Поистине горе, когда Ты, решая наказать человека, лишаешь его разума. Но трижды несчастье, когда даёшь иным людям смысла с избытком. От многого знания многие скорби.