Конан и дар Митры
Шрифт:
– Пусть не оставит он тебя своей милостью!
– киммериец сделал знак, и Хафра, сунув им чаши, начал поспешно разливать вино.
– За победу!
– провозгласил Рагар, и голос его, сильный и звучный, далеко разнесся над засыпанным пеплом склоном.
– За победу!
– клич Конана походил на рычанье льва.
– За победу!
– от рева Хафры дрогнул воздух.
– За победу, - отчетливо произнесла Калла, не сводя глаз с посуровевшего лица аргосца.
Они выпили вино, смешанное с пеплом - словно причастились к плоти огненных демонов, трубивших наверху
– Эй, а это зачем?
– Сохрани их для меня. Там, - аргосец махнул в сторону вершины, - мне не понадобится сталь. Вернусь - отдашь... а не вернусь, считай эти клинки платой за место на корабле.
– Кром! Я не возьму с тебя платы!
– Конан насупил брови.
– Тогда пусть они будут даром, капитан. И знай, это не простое оружие. Если я не вернусь, тебе придется...
Внезапно Калла, придвинувшись ближе к Рагару, робким жестом коснулась его груди.
– А ты можешь и не вернуться?
– Могу. Но стоит ли сейчас думать об этом?
Он кивнул; потом, отступив на пару шагов, поднял взгляд на лицо Конана.
– Помнишь дорогу к Учителю?
– Помню.
– Если свидишься с ним, передай поклон от аргосца Рагара по прозвищу Утес.
– Если свижусь, передам.
Три человека в молчании глядели, как четвертый уходит вверх по склону, исчезая в серой круговерти, погружаясь в пепельную метель. Шаг Рагара был тверд, но спина, без привычных длинных клинков, казалась голой и беззащитной; серые хлопья ложились на его плечи и голову, тонкими струйками стекали вниз. "Да поможет тебе Митра", - неслышно произнес Конан. Он не взывал к грозному Крому - тому были безразличны дела людей; тем более, увидевших свет не в суровой Киммерии, а в солнечном Аргосе.
– Все! Идем к кораблю!
– повернувшись, Конан начал спускаться. Мечи аргосца он пристроил на плече; свисавшие с ножен перевязи мерно стучали в спину. Он впервые держал в руках это оружие, и оно показалось ему почти невесомым - легче, чем привычный тяжелый клинок или киммерийская секира.
Доносившееся сверху рычанье сделалось громче: видно, огненные демоны Кардала собирались вот-вот вырваться из кратера. Внезапно раздался долгий протяжный гул, земля вздрогнула, и в пяти шагах от киммерийца рухнул камень величиной с кулак. Он оглянулся; в сгущавшейся тьме фигуры кушита и девушки маячили позади слабыми тенями.
– Эй, Хафра! Начинается камнепад! Брось бурдюк и чаши, помоги Калле!
– Я сама!
– В ее хриплом голосе звучала прежняя неукротимость. Сама!
– Сама так сама, - проворчал Конан.
– Давай бегом к берегу, пока нас не пришибло камнями!
Он бросился вниз, каждое мгновение ожидая тупого удара по голове, плечам или ребрам, но камни падали еще не очень густо. Впрочем, у самой вершины мог идти настоящий каменный град, а это значило, что Рагар уже мертв. Едва Конан подумал об аргосце и его предполагаемой гибели, как вверху снова громыхнуло, и камнепад прекратился. Пепел, однако, падал по-прежнему, и в двух шагах не было видно ни зги.
Теперь, сквозь давивший сверху рев,
– Эй! Слышите?
– Да, хозяин!
– долетел ответ Хафры.
– А-а-а!
– несомненно, то был голос Каллы.
Конан замедлил шаги. Тут, у самого берега, дышалось полегче, чем наверху; ему даже почудилось, что с моря потянуло свежим бризом. Возможно, и в самом деле поднимался ветерок, относивший пепел в глубь суши - теперь он падал не так густо, но светлее от этого не становилось. Наступил вечер.
Впереди замелькали факелы, послышались возбужденные голоса, и вскоре Конан уже стоял у трапа, переброшенного на берег. Его ждал Сандара с четырьмя моряками; остальные толпились на палубе. Одни, вытягивая шеи, внимали отдаленному реву огненных демонов; другие пытались смыть пепел с разгоряченных потных тел; третьи, самые стойкие, собрались у бочонка с вином и огромных мисок с солониной и сухарями. Бросив на них одобрительный взгляд, Конан пробормотал:
– Чем сильнее пес, тем больше он ест...
– Затем киммериец хлопнул Сандару по спине и ухмыльнулся.
– Ну, как дела, косоглазый? Похоже, у вас все в порядке?
– Можно сказать и так, господин мой Амра. Но чем быстрее мы выйдем в море, тем лучше. Как бы этот островок не...
Кормчего прервал Хафра, внезапно вынырнувший из темноты. Лицо кушита казалось растерянным; размазывая пепел по щекам ладонью, он кривил толстые губы, словно пытаясь сдержать дрожь, сотрясавшую его огромное тело. Конан с удивлением уставился на него.
– Эй, парень! Что с тобой? Напугался огненных демонов? Ты же хвастал, что не боишься ничего?
– Кроме тебя, хозяин, - пробормотал кушит, пряча глаза.
– Как бы ты не содрал шкуру с бедного Хафры...
– Что случилось?
– протянув руку, Конан ухватил чернокожего за ворот.
– Ну, говори!
– Твоя женщина, господин... Ты велел за ней приглядывать... Я... я ее потерял...
– Где?
– Неподалеку... где-то у берега...
– забормотал Хафра.
– Была рядом со мной, и вдруг исчезла... словно ее Нергал проглотил... Я только отвернулся, а ее уже нет... в двух шагах ничего не видно...
– Хмм... Странно...
– отпустив кушита, Конан покачал головой. Только глухой не услышит звон корабельного колокола, да и факелы можно разглядеть... Кром! Эта женщина сведет меня с ума! Куда она делась?
– Может, ее и в самом деле Нергал проглотил?
– произнес Сандара, опасливо таращась в темноту.
– Или огненный демон?
– Слишком она тощая, эта Калла, - киммериец в раздумье поскреб в голове.
– Демон скорее выбрал бы Хафру... в нем мяса втрое больше...
– Так что будем делать?
– Пошли людей с факелами на поиски - только пусть не отходят от берега и долго не ищут. Думаю, Хафра не виноват... эта стигийская ящерица сама решилась удрать...
– Но почему?
Конан пожал плечами.