Конан и Посланник Света
Шрифт:
Горг быстрее заработал крыльями и начал набирать высоту. Теперь они летели вверх, и Конан вновь поразился чудовищной мощи этого сооружения, опоясавшего огромную страну.
— Пора, Конан,— тронула его за плечо Деркэто,— у нас нет времени любоваться картинами этого мира. Сет ждет нас.
Киммериец кивнул, и Горг помчался к цели, больше уже нигде не сворачивая.
Роган, колченог, главный военный наставник Сета, встретил Конана в странном саду. Все здесь выглядело непривычно: и
— Говорят, ты был самым лучшим среди воспитанников Учителя?
Это были первые произнесенные колченогом слова, и Конан подивился про себя тому, что голос его не вибрирует, как у того, что встречал их пару дней назад. Ну разве что самую малость, едва заметно. Он огляделся и только теперь увидел, что Деркэто нет рядом.
— Я тоже слышал об этом, но не слишком верю в пустые похвалы,— ответил варвар.
— Хорошо, что ты не падок на лесть,— кивнул колченог.— Это значит, что ничто не помешает тебе достичь вершин мастерства.
— Хотелось бы на это надеяться.
— Во всяком случае, ты не новичок,— заключил Роган.
— Не стану спорить,— согласился Конан.— Подчас мне приходилось драться.
— Что ж, если ты не против, для начала выясним, что ты умеешь.
Он снял с ветки пару легких тренировочных мечей и один из них кинул Конану. Киммериец поймал его за рукоять и взвесил на руке. Это было прекрасно сбалансированное оружие, и рукоять лежала в ладони как влитая, но чтобы убить им кого-то, нужно было очень постараться: клинок не имел острия, а самый кончик его оказался тщательно скруглен, так что ни зарубить, ни заколоть им кого-либо было невозможно, но зато приемы боя можно было отрабатывать ничуть не хуже, чем с настоящим.
Конан не привык к такому. Даже будучи зеленым юнцом, все уроки он усваивал с помощью настоящего оружия. Никто, конечно, не старался прикончить напарника, но мелких ранений всегда хватало. Однако ученики никогда не роптали, считая, что это совершенно нормально. Теперь же ему подсовывали игрушку, словно он не опытный воин, а пятилетний ребенок!
— Нападай! — крикнул Роган.
Он встал в расслабленной позе, и тело его слегка покачивалось, словно он не стоял на сильных ногах, опиравшихся на широкие копыта, а болтался на невидимых нитях, как марионетка. Руки его свободно спадали вдоль тела, но правой он крепко сжимал меч — такой же, как у киммерийца.
Конан замер в боевой стойке, и меч его со свистом сделал оборот, в то время как ладонь оставалась неподвижной. Раз, другой. Еще. Конан понимал, что это не драка, а Всего лишь знакомство, во время которого его будут оценивать, но и сам, в свою очередь, не прочь был посмотреть, на что способен его противник.
На своем веку он повидал всякого, и судьба сводила его со многими смертельно опасными бойцами, но никому и никогда он не проигрывал.
Случалось, правда, что ему не удавалось одержать верх, когда силы сторон оказывались равными или бой прерывался по не зависящим от киммерийца причинам.
Конан сделал несколько обманных движений, наблюдая за противником, но проклятый колченог покачивался на кривых ногах, словно не замечая его ложных выпадов, как фарфоровый кхитайский
Северянин никак не выдал своих намерений, и, когда рука его чуть сильнее сжала рукоять, меч вдруг как бы сам по себе устремился к Рогану. До сих пор киммериец не сомневался, что прием этот застанет врасплох любого. Так оно обычно и бывало, но на сей раз… Рука противника легко скользнула вверх, словно он собрался небрежным жестом смахнуть пот со лба, но движение оказалось обманчивым. Оружие в руке колченога ожило, и, когда клинок киммерийца описал двойную петлю, какой он снес уже не одну голову, меч Рогана уже находился в нужном месте и без видимых усилий отразил оба удара.
С мелодичным звоном клинок Конана дважды подпрыгнул и по широкой дуге развернулся, набирая скорость, но когда вновь обрушился на голову колченога, того уже не было на прежнем месте. Меч рассек пустой воздух, и одновременно с этим копыто Рогана ткнулось в живот киммерийца, заставив его согнуться от боли.
Едва это произошло, колченог уселся прямо на траву и принялся ждать, когда его новый ученик придет в себя. Наконец Конан отдышался и почувствовал, что может разогнуться. Он осторожно присел на камень и посмотрел в бесстрастное лицо наставника. Этот бой он проиграл, а жив остался только потому, что никто не желал его смерти.
— Ты дрался совсем неплохо,— начал колченог, когда увидел, что варвар вполне способен выслушать его,— для человека.
— Что ты хочешь этим сказать? — Киммериец хмуро взглянул на собеседника.
— Учитель хорошо подготовил тебя. Я чувствую его руку.
— Не смей упоминать Учителя!
Конан хотел добавить еще пару крепких слов, но что-то остановило его.
— Но почему? — искренне удивился Роган.— Я знаю все, что произошло, но Учитель жив и не держит на меня зла.
При этих словах варвар смутился, что бывало с ним нечасто.
— Хорошо, говори.
— Так вот, ты действовал верно. Не стал нападать, не зная моей силы, а поскольку я тоже не нападал, попытался выяснить, что к чему. Так?
— Ну, так.
— Выяснил? — спокойно поинтересовался Роган.
— Нет,— угрюмо признался Конан.
— Тогда почему ты пошел вперед?
— Наверное, просто разозлился,— откровенно признался киммериец.
— Это хорошо,— после паузы сказал Роган, и голос его завибрировал. Конан с удивлением посмотрел на него, впервые поняв, что партнер его волнуется, и это почти примирило его с полученным ударом.— Ненависть, ярость, гнев— все это очень сильное оружие. Нужно только уметь ими пользоваться.
— Но Учитель говорил, что ум во время боя должен оставаться свободным,— возразил Конан.— Нельзя поддаваться гневу.
— Он верно говорил,— с готовностью согласился колченог.— Стоит только в бою поддаться гневу, потерять голову, и ты мертвец!
— Но ты сам себе противоречишь!
— Нисколько,— спокойно отозвался Роган.— Я говорил о ярости как об оружии, а любое оружие подразумевает умение пользоваться им. Об этом я тоже упоминал. Ты просто невнимательно слушал. Вспомни-ка о ванахеймских берсерках, которые приводят себя перед боем в состояние безудержной ярости! Мало кто в силах им противостоять.