Конан и Посланник Света
Шрифт:
Он остервенело бил по покрытому панцирем затылку. Его силы удесятерились, словно все демоны Кура — мрачного царства спящего Нергала — вселились в него, придя на помощь. Шипы крошились под ударами, творение горбуна ревело, сучило задними когтистыми лапами, но ничего поделать не могло. Каленые шипы булавы с хрустом вгрызались в панцирь, нещадно терзая его, и внезапно рычание оборвалось.
В первое мгновение, когда наступила тишина, Конан просто не понял, что же на самом деле произошло. Простая мысль о том, что он добил-таки своего противника, никак не доходила до него. Грудь киммерийца бешено вздымалась, пот ручьями струился по залитому
Будто завороженный смотрел он, как, упав на дно, уродливая башка медленно распадается на куски. И тут Конан словно обезумел.
— Я убил тебя! Убил тебя, тварь! — закричал он.
Он схватил монстра за ноги и нечеловеческим усилием спихнул его в озеро, но это потребовало от него слишком много сил. В глазах у северянина потемнело, он сделал два неверных шага в сторону и повалился в траву.
Конан лежал на спине, раскинув могучие руки, и ничего не видел и не слышал. Он не видел, как голубая вода сомкнулась над его поверженным врагом. Он не видел, как каменная плоть рассыпалась по дну мелкими осколками. Не видел он и того, как, возникнув прямо из воздуха, на траву рядом с ним опустилась Деркэто, а чуть в стороне от нее замер и сам мрачный Сет, суровое лицо которого осветилось улыбкой, и в ней не было ни обычной иронии, ни снисходительности, а только искренние радость и участие.
Деркэто бросилась на бесчувственное тело возлюбленного.
— Не умирай, Конан! — молила она.— Продержись!
Богиня прижалась всем телом к возлюбленному, стиснула его лицо в ладонях, покрывая его поцелуями.
— Эгей, милая! Не время сейчас,— едко усмехнулся Сет.— Поверь, ему не до этого.
Она вскочила и хищно изогнулась, как дикая кошка.
— Дурак! — Голос ее сорвался на визг.— Лучше помоги!
— Как раз об этом я и говорю,— примирительно заметил Сет.— Конана спасать надо, а ты, похоже, решила утопить его в слезах.
— Ну так спасай! — прошипела она, вплотную подойдя к Великому Змею, и глаза ее сверкнули таким неподдельным гневом, что и смельчак испугался бы, но Сет лишь улыбнулся чуть шире прежнего.
— И спасу! — хохотнул он.— Не будь я Повелитель Вечной Ночи!
Взглянув на недвижного киммерийца, того самого, которого совсем недавно ставила на ноги, старая Гогота только покачала головой. Впрочем, она сразу взялась за дело: развела огонь в очаге и принялась ходить вдоль стен, принюхиваясь и присматриваясь к благоухающему разнотравью, изредка выбирая небольшой пучок, а то и просто веточку и складывая все это в туесок, висевший на поясе. Наконец она удовлетворенно хмыкнула и высыпала его содержимое в закипавшую в большом медном котле воду.
Только после этого она вернулась к распростертому на шкурах варвару, присыпала обмытую рану белым порошком из стеклянной банки и лишь тогда, казалось, заметила двух богов: своего повелителя и свою воспитанницу.
— А вы что тут стоите? — ворчливо пробасила она. Высокий черноволосый мужчина и ослепительно прекрасная женщина попятились, не смея ей перечить, но старуха не успокоилась: — И чтобы больше
Деркэто выходила последней, не в силах оторвать влюбленно-разгневанного взгляда от Конана и сновавших вокруг него девиц-рогачек, любимых учениц Гоготы и больших почитательниц раненого киммерийца. В дверях она остановилась и, поймав на себе дерзкий и смешливый взгляд самой беспечной из них, нахмурилась.
— Если хоть одна из вас посмеет липнуть к нему…— грозно начала богиня, но закончить не успела.
— Вон отсюда! — неожиданно густым басом взревела старушка, дверь мгновенно захлопнулась, а девицы довольно захихикали, но тут же умолкли под суровым взглядом наставницы.
Трое сидели за столом и пили вино. По правде сказать, пили только двое: могучий черноволосый и синеглазый полуголый варвар и почти такой же, как он, высокий и черноволосый, но худощавый, одетый в изысканный бархатный камзол Великий Змей. Третьей была Деркэто, обворожительная внешность и роскошный, хотя и скудный, наряд которой заставлял Сета не опускать взгляд ниже ее шеи, что удавалось ему с немалым трудом. Прекрасная богиня словно и не замечала его мучений, а Конан только посмеивался — про себя. Мудрый же Сет все видел и все примечал, хотя об этом и не догадывались его сотрапезники.
— Ну что ж, Конан, теперь ты наш,— заговорил наконец Сет.— Митра свидетель, хотел бы тебя поздравить, да не могу,— с ухмылкой добавил он.
— Это еще почему? — насторожился киммериец.
— Вот мы сидим сейчас и пьем…— задумчиво начал Отец Тьмы.
— Совсем как люди,— усмехнулся Конан.
— Верно,— скупо улыбнулся Сет.— Но Деркэто не даст соврать — среди богов нет согласия.
При этих словах Великого Змея спутница Конана кивнула, и тот невольно нахмурился.
— К чему ты клонишь? — спросил он.
— Среди богов нет согласия,— повторил Сет,— а это плохо. Мы с Митрой не сумели помириться даже сейчас, когда речь шла о самом существовании нашего мира. Он лишь согласился не мешать. Я не хочу предлагать тебе никакого союза: ты можешь неверно меня понять. Поживи, присмотрись.
— К чему эти грустные речи сейчас, после победы? — поморщившись, спросила Деркэто.
— У меня нехорошее предчувствие,— мрачно взглянул на нее Сет и залпом осушил свой кубок.
— Сколько помню,— фыркнула богиня,— дурные предчувствия никогда тебя не покидали.
— Мне не дает покоя Ксотли,— помолчав, задумчиво промолвил Сет,— Ты видел мои владения? — Конан сдержанно кивнул. — Значит, понимаешь, что неспроста моя страна представляет собой крепость? — Киммериец согласно хмыкнул, и Великий Змей заговорил опять: — Прежде воины Владыки Страха постоянно тревожили нас, но вот уже почти сотню лет длится затишье, и это меня тревожит, потому что есть два объяснения: или он отказался от своих планов, или …
— Или он почувствовал силу и затаился, выжидая,— закончил за него Конан.
— Верно,— согласился Сет.— И если я прав, то прольется много крови. Но еще страшнее, если прав ты и горбун остался жив. Если так, он попытается отомстить. Союз с Ксотли — как раз то, что ему нужно. И крови прольется еще больше…
Конан задумчиво усмехнулся. Похоже, будущее готовило им всем еще немало тяжких испытаний.
— Ну что же,— решительно промолвил наконец северянин.— Если так — мы встретим его во всеоружии! Отступать я не привык!