Конан и Посланник Света
Шрифт:
Хруст камней в опорах становился все громче и громче, а через пару шагов стали видны и качающиеся столбы. Конан остановился, чтобы отдышаться, перед тем как переходить на ту сторону, и заглянул вниз. Раскаленная лава огненным потоком медленно обтекала исполинские гранитные Пальцы Сета, тонкая корка окалины ломалась, выбрасывая вверх клубы сухого горячего пара, который не успевал остывать, несмотря на головокружительную высоту столбов.
Северянин окинул взглядом мост, мысленно проходя весь путь. Тринадцать зыбких опор вели через реку.
Варвар посмотрел на ближайшую, которая только что начала свой бег к противоположному берегу.
Он подождал, пока столб вернется, и шагнул на его поверхность. Ощущение, которое захлестнуло его в следующий миг, оказалось совершенно необычным. Даже полеты на Горге невозможно было сравнить с этим парением над источающей жар бездной, наполненной сухим хрустом. Конан поплыл вперед, видя, как с небольшим запозданием навстречу двинулся следующий Палец.
Теперь ему уже не казалось, что опоры двигаются медленно. Более того, они сближались под каким-то странным углом, но, когда сошлись, едва не соприкоснувшись, киммериец шагнул на следующую платформу, которая была меньше предыдущей. Он старался не смотреть вниз, все внимание сосредоточив на очередной, такой же маленькой, как и та, на которой он стоял сейчас,— обе не превышали двух его шагов в поперечнике.
Конан переходил с одной опоры на другую, мысленно прикидывая, где остановиться, чтобы встретить монстра. Он добрался примерно до середины, когда низкий рев возвестил о том, что раздумьям его пришел конец.
Киммериец замер. Он только что преодолел два сравнительно тонких Пальца и теперь стоял на третьем, еще более тонком. Следующий был толще на шаг, но Конан остался на узком, предпочитая иметь удобный путь для возможного отступления.
Северянин взглянул под ноги: всего полтора шага в поперечнике. Говоря по правде, он предпочел бы для боя место попросторнее, но решил, что если неудобно ему, то его громоздкому противнику уж тем более будет тесно на качающемся столбе чуть шире этого.
Он посмотрел на только что оставленный им берег. Серые скалы перемежались вкраплениями бурых пород, и на их фоне несуразная тяжелая фигура Посланца казалась чем-то нереальным, уродливым образом, извлеченным из ночного кошмара душевнобольного.
Раскачиваясь всем телом, он быстро, рваными скачками перемещался по обрывистому берегу Огненной Реки. Конан увидел, что, как он и предполагал, одна клешня у монстра полностью восстановилась, зато вторая рука представляла собой короткую уродливую культю, которой Посланец старательно прижимал к огромному телу с десяток увесистых гранитных обломков. Так вот почему он так задержался!
Киммериец испытал мимолетное чувство радости по поводу того, что от начала моста его отделяет больше сотни шагов, но в следующий миг безотчетный страх завладел всем его существом. Что он делает здесь? Бой еще не начался, а он уже изранен и с каждым толчком сердца теряет все больше и больше крови. Слабость то и дело волнами накатывалась на него, и хотя он мог пока с ней бороться, но понимал, что любой из приступов способен сыграть роковую роль. Неужели он надеется победить этого каменного бойца, созданного для убийства, посланного сюда Высокими Богами для того, чтобы разделаться с ним?! Да это же просто смешно! Нужно бежать! Бежать, пока еще есть силы и время! Бежать, чтобы попытаться спастись! Бежать!..
Киммериец снова взглянул на противоположный берег. Не больше сотни
Мгновение паники прошло, и он узнал давнего советчика, уже пытавшегося склонить его к предательству.
— Предательство? Хе-хе-хе! — проскрипел знакомый голос— Что ты знаешь о предательстве, глупый варвар?! Нет никакого предательства! Слово это придумали слабаки, чтобы оправдать собственную нерешительность. Есть только свободный выбор! Переход сильного на сторону еще более сильного, чтобы занять достойное место в новом мире!
Что это было? Мысль? Или он на самом деле слышал эти слова?
— Я узнал тебя,— неожиданно для самого себя сказал Конан вслух.
— Хе-хе-хе! Надеюсь, что так! — ответил голос, и теперь киммериец уже не сомневался, что ему ничего не почудилось.— Признаюсь, я недооценил тебя,— произнес голос, но Конан по-прежнему не понимал, где находится его собеседник: голос словно висел в воздухе, окружая замершего в напряжении человека со всех сторон.
— Покажись! — крикнул Конан.— Что ты прячешься? Быть может, боишься?
— Хе-хе-хе! — прокашлял голос.— Не нужно меня поддразнивать! Мне некого бояться в этом мире.— Он запнулся.— А показаться … Отчего нет? Показаться можно.
Миг — и прямо в воздухе перед киммерийцем предстал смутно знакомый по снам образ. Небольшая кособокая фигурка колдуна, облаченного в камзол сочного алого цвета. И как во сне, на поясе его болтался короткий меч в простых черных ножнах. Опять все красное и черное! Конан поднял взгляд и мгновенно узнал его некрасивое лицо. Бегающие, глубоко посаженные глазки с нескрываемым злорадством разглядывали огромного израненного варвара, а большой, почти безгубый рот кривился в довольной, ехидной усмешке.
— Так,— протянул он,— и что мы видим, посмотрев друг на друга после столь долгого перерыва? — Он вновь окинул киммерийца придирчивым взглядом, словно впервые увидел его, и губы горбуна растянулись в язвительной усмешке, обнажив два ряда острых мелких зубов.— Мы видим глупого варвара, которому боги-недоучки подарили то, что он отказался принять от меня: молодое тело, которым варвар совсем не дорожит.
— Мое тело — это мое тело,— пожал плечами Конан.
— Ну и дурак,— отозвался горбун.— Вот ты сейчас истечешь кровью, и он,— старикашка кивком указал на замершего на дальнем берегу Посланца,— спокойно довершит начатое. Хе-хе-хе! Вот так-то, варвар!
— Ну это вряд ли,— равнодушно возразил киммериец, хотя отвратительный холодок пробежал по спине, потому что он знал: все сказанное стариком в красном камзоле — чистая правда.
— Да ну?! — нарочито удивился горбун.— А вот мы сейчас послушаем! Так! Что тут у нас? — Маленькой красной ручкой с неестественно длинными ногтями он оттопырил непропорционально большое ухо и прислушался.— Ага! — Старик удовлетворенно кивнул.— Бежит кровушка-то! Покидает тело глупого варвара!
— Пусть бежит! — Сердце Конана сжалось, особенно от того, что он и на самом деле чувствовал, как силы покидают его, и ему стоило большого труда ни единым жестом, звуком или непроизвольным движением не выдать себя.— Я ведь теперь бессмертный,— заявил он, хотя сам не слишком в это верил,— так что смерти моей ты не дождешься.