Конан и Зерцало колдуна
Шрифт:
Конан собрал друзей вокруг себя и, понизив голос до шепота, раздал указания. Капна и Катамаи Рей сразу же выдвинулись вперёд в качестве разведчиков, держа наготове метательные ножи, смазанные соком чёрного лотоса, который имел репутацию страшного яда, несущего мгновенную смерть даже от простого прикосновения. Остальные шли следом с мечами наизготовку, прикрывая разведчиков с тыла. Стоило отряду углубиться в сад, напоминавший джунгли в миниатюре, как проявились первые стражи, вовремя замеченные разведчиками. Два огромных льва отдыхали на открытой лужайке, наслаждаясь ночной прохладой после жаркого дня. Животные почуяли приближение незваных гостей и насторожились. Хищники заводили мордами, нюхая воздух и острым слухом улавливая малейшие шорохи. Капна подняла руку, призывая остальных остановиться и замереть на месте. Объяснившись между собой с
Разведчики осторожно приблизились к затихшим животным, и каждый, взявшись за ручку, выдернул свой нож, помня, что прикосновение к лезвию грозит неотвратимой смертью. Колдуны, будучи людьми практичными, посчитали, что ни к чему оставлять ценный инвентарь охране Тутхемеса, более того необходимо, по возможности, тщательнее заметать за собой следы. Ножи были отёрты тканью и аккуратно убраны в миниатюрные ножны, которые крепились на голени тонкими кожаными ремешками, ещё несколько таких же метательных снарядов было спрятано у каждого за спиной в кармашках экипировки, специально вшитых для этой цели. Помимо метательных ножей разведчики вооружились сюрикенами, метательными иглами и дротиками. Кончики дротиков смазывались соком пурпурного лотоса, который, в отличие от чёрного, не убивал жертву, парализуя её на довольно длительное время. В воровском деле, особенно для тех, кто не хотел марать руки кровью, сок пурпурного лотоса являлся весьма полезным инструментом. Но у воров были свои могущественные конкуренты. Маги использовали цветки пурпурного лотоса для медитаций в качестве одурманивающего средства средней силы, поэтому добыть снадобье делом порой становилось отнюдь непростым, ведь обворовать колдуна мог решиться далеко не каждый опытный вор.
Львы в саду могли быть далеко не единственными стражами, поэтому Конан не стал менять тактики, предоставляя разведчикам свободу действий. Встреча с огромным питоном почти исключалась, поскольку соседство с дикими кошками в этом случае было бы неуместным, а вот мелкие ядовитые змеи могли стать проблемой. Приходилось тщательно выбирать дорогу, чтобы ненароком не наступить в темноте на свернувшуюся кольцом гадину. Конан примерно представлял, с чем может столкнуться его отряд, но готовился и к сюрпризам. Теперь разведчики крались с обнаженными клинками, следом за ними, по-прежнему, шли Гавер и Акула, готовые в любой момент оказать поддержку своими мечами, а Конан замыкал отряд, прикрывая тылы. Не смотря на осторожность, отряд продвигался довольно быстро, но варвара ни на миг не оставляло ощущение слежки. Он понял, что на хвосте повис крупный хищник, умный и осторожный, и что встреча с ним уже не за горами. Всем своим видом проявляя беспечность, Конан, тем не менее, до предела напрягал слух и обоняние, и это уберегло его от гибели. Враг напал со спины. Там, где долю мгновения назад была его голова, с лёгким шорохом пронеслась мохнатая когтистая лапа. Конан перекатился по земле и встал к противнику лицом с обнаженным мечом в руках. Его атаковала гигантская серая обезьяна — свирепый людоед, осторожный по природе, но невероятно сильный и опасный враг. Глаза человека и зверя встретились, и теперь многое в исходе поединка зависело от выдержки противников. Конан выдержал этот тяжелый плотоядный взгляд, с облегчением вздохнув, когда за его спиной возникли друзья, и встали полукругом с оружием наготове. Перевес сил сложился не в пользу серого людоеда, но с места обезьяна не сдвинулась, что являлось плохим знаком.
— Они редко нападают по одиночке. — успел предупредить спутников варвар, помня опыт былых встреч с этими жуткими тварями.
Отряд действовал чётко и слажено, как единый организм. Двух хищников, внезапно вынырнувших из засады, встретили метательными ножами и последовавшими за ними взмахами мечей, глубоко засевших в податливой плоти. Стремительный бросок последнего окончился неудачей, поскольку Конан, изучив повадки обезьяны
— Раны надо обработать. — сказала Капна, подходя к командиру. — На когтях людоеда мог оставаться трупный яд.
— Да, и без яда с лихвой заразы хватит. — добавил Катамаи Рей. — Шутка ли помереть от заражения крови?!
— Брось. — отмахнулся Конан, но Капна не отступилась и ему пришлось сдаться, позволив обработать вокруг раны прозрачной, как слеза, резко пахнувшей жидкостью из маленькой плоской фляжки с пояса волшебницы. Саму рану она намазала пахнущей травами мазью.
— Что за гадость? — сморщился варвар, чей нос не привык к таким странным запахам.
— Спирт. — ответила Капна, пристёгивая фляжку обратно к поясу.
— С-пи-р-т? — Конан попробовал выговорить незнакомое слово, такое же резкое на слух, как и на запах.
— Да. — кивнула волшебница. — Лучшего, чем спирт средства для обработки ран не существует.
Конан спорить не стал, но для себя отметил, что иные снадобья, каковыми ему приходилось пользоваться прежде, так дурно не пахли. И хвала Крому! Хорошо ещё, что это странное зелье внутрь принимать не надо, подумал варвар, а снаружи жжение и резкий запах уж как-нибудь, да можно потерпеть.
Конан надеялся, что серые людоеды были самыми опасными ночными тварями, которых стража Тутхемеса оставила охранять покой королевского дворца. Дальше друзья двинулись плотной группой, не рассредоточиваясь. Каждый теперь прикрывал своего соседа, и все, таким образом, постоянно находились в поле зрения друг друга. Те, кто шел сзади, часто оглядывались, чтобы не оставлять врагам шансов нанести удар в спину. Разведка дело хорошее, и даже во многих случаях себя оправдывающее, но если бы тылы прикрывал не Конан, то отряд, очень возможно, уже понёс потери и лишился одного-двух бойцов. Самого варвара спасли отточенный инстинкт, молниеносная реакция и скорость дикой кошки, чем едва ли могли похвастаться его друзья.
Наконец, они вышли на открытое место, откуда хорошо просматривался королевский дворец. Путь ко дворцу преграждали два продолговатых пруда, соединённых меж собой узкой протокой, через которую был перекинут дугообразный мостик из связанных лианами стволов букового дерева. Прямо посередине мостика отдыхал гигантский аллигатор, казавшийся неподвижным бревном в неверном свете дворцовых огней.
— Такого метательным ножом не возьмёшь. — на ухо варвару прошептала Капна, указывая рукой на неподвижную рептилию. — Шкура слишком толстая.
— Обойдёмся без ножа. — ответил Конан и исчез среди деревьев, словно призрак в густом тумане.
Спустя дюжину ударов сердца, он вновь бесшумно возник среди своих спутников с увесистым булыжником в руках. Друзья осторожно подобрались к мосту, ступая след-в-вслед за своим командиром, и остановились на расстоянии броска. Конан размахнулся и бросил камень. В безмолвии тропической ночи раздался звук глухого удара и аллигатор, взвившись от испуга, задрал широко раскрытую пасть и задом попятился по мостику, пока не сполз в воду. Плавающая головешка, оказавшись в родной стихии, почувствовала себя увереннее и, не спеша, поплыла прочь. Друзья закивали головами, поражаясь изобретательности своего командира, благодаря которому удалось избежать не нужного ни кому боя с гигантским крокодилом.
Парадный вход во дворец охранялся десятком солдат из элитной стигийской гвардии с короткими копьями, прямыми узкими мечами и круглыми щитами, а также стрелками в башнях, число и вооружение которых выяснить лазутчикам не удалось. Территория вокруг резиденции Тутхемеса постоянно патрулировалась группами по четыре стражника — двумя мечниками и столькими же лучниками. Ко всему прочему, аллея вдоль стен дворца освещалась множеством фонарей, и здесь было светло как днём. Так, что задача перед отрядом встала непростая, ибо проскочить сквозь столь плотный заслон незамеченными, шансов почти не представлялось. Сидя в кустах, друзья решили устроить короткое совещание. Время поджимало, ведь светать могло начать уже в любой момент.