Конан из Киммерии
Шрифт:
— Мы отрезаны! Возвращаясь, я заперла эту дверь… через нее ведет путь к тайному ходу… Сейчас они ворвутся сюда!
Конан оглянулся: с другого конца коридора слышались невнятные крики, и, еще не видя врагов, киммериец понял, что опасность была не только впереди, но и за спиной.
— Сюда! Скорее сюда! — Девушка пересекла коридор и распахнула перед ним дверь какой-то комнаты. Конан последовал за нею и вдвинул в ушки золоченый засов. Он стоял в прихотливо убранном покое, где, кроме них двоих, не было никого. Зенобия тянула его за руку, увлекая к окошку. Сквозь позолоченную решетку виднелись кусты и деревья.
— Ты
— Знаю, но что будет с тобой? Я думал забрать тебя отсюда.
Радость озарила ее лицо, сделав его еще краше.
— О Боги, чаша счастья моего переполнена… Но я не задержу твоего бегства. Если я обременю тебя, ты погибнешь! Не страшись за меня, они никогда не заподозрят, что я помогала тебе по собственной воле. Спеши же! Слова, которые я только что слышала, долгие годы будут наполнять светом всю мою жизнь.
Он вдруг схватил ее в железные объятия, с силой прижал к себе тоненькое затрепетавшее тело и принялся неистово целовать ее глаза, щеки, шею и губы. Зенобия едва не лишилась сознания от его жадных ласк и от счастья, грозившего разорвать сердце.
— Я уйду, — зарычал Конан, — Но, во имя Крома, когда-нибудь я вернусь за тобой!
Обхватив ладонями золоченые прутья, он одним яростным усилием выдернул их из гнезд. Перекинул ногу через подоконник и быстро спустился вниз, цепляясь за лепные украшения стены. Спрыгнул наземь — и тотчас растворился, как тень, в сплошной гуще высоких розовых кустов и раскидистых деревьев. Оглянувшись через плечо, он еще раз увидел Зенобию. Стоя у окна, она протягивала руки в немом жесте прощания и самоотречения…
Стража — рослые воины в начищенных кирасах и полированных бронзовых шлемах — мчалась ко дворцу, откуда все громче доносились суматошные крики и топот. Броня и оружие стражников поблескивали в свете звезд, шаги были слышны издалека. Конану, выросшему в диких лесах, эти вояки казались стадом быков, бестолково ломившимся сквозь кусты. Кое-кто из них, не подозревая того, пробежал в считанных футах от киммерийца, распластавшегося в тени зарослей. Они бежали ко дворцу и ничего не замечали вокруг. Когда они промчались с криками мимо, Конан поднялся и заскользил через сад в другую сторону, двигаясь бесшумно, точно охотящаяся пантера.
Быстро добрался он до южной стены и взбежал по ступенькам к самому парапету: стена была неприступна снаружи, но отнюдь не изнутри. Никаких часовых не было видно. Перед тем как проскользнуть между зубцами, Конан обернулся в последний раз и окинул взглядом громадный дворец, вздымавшийся над вершинами кипарисов. Свет горел в каждом окне; туда-сюда носились тени людей, напоминавшие Конану кукол, которых дергают за незримые нити. Ощерившись, Конан на прощание погрозил дворцу кулаком и, выбравшись на ту сторону, повис на руках.
Невысокое дерево, росшее в нескольких шагах от стены, приняло его тело. Беззвучно свалившись на его ветви, мгновением позже он уже мчался сквозь ночь размашистым шагом горца, что неутомимо
Стены Бельверуса были окружены парками и загородными виллами состоятельных жителей. Ленивые рабы, спавшие в обнимку с копьями, не замечали стремительной тени, которая перемахивала ограды, скользила по аллеям под сомкнутыми кронами деревьев, неслышно пересекала виноградники и фруктовые сады. Одни лишь сторожевые псы просыпались полаять на эту легкую тень, которую они наполовину чуяли, наполовину угадывали во тьме, — и замолкали, когда она исчезала.
Во дворцовом покое король Тараск стонал и сыпал проклятиями, корчась на испятнанном кровью диване под ловкими, быстрыми пальцами Ораста. За дверью, трепеща, толпились перепуганные слуги, но в комнате, где лежал король, кроме него самого и расстриги жреца не было никого.
— Так ты уверен, что он еще спит? — снова спросил Тараск, скрипя зубами: травяные снадобья, которыми Ораст умащивал глубокую и длинную рану на его плече и боку, причиняли невыносимую боль. — Иштар, Митра и Сет! Жжет, словно кипящая смола Преисподней…
— …В которой ты, без сомнения, уже сейчас бы варился, если бы тебе повезло хоть чуточку меньше, — невозмутимо заметил Ораст. — Кем бы ни был владелец ножа, он бил насмерть. Да, Ксальтотун по-прежнему спит. Я тебе говорил и могу повторить. Но почему это так тебя беспокоит? Он-то здесь при чем?
— Что тебе известно о том, что произошло нынче ночью здесь, во дворце? — Тараск не сводил с лица Ораста пристального, горящего взгляда.
— Ничего, — был ответ. — Как ты знаешь, вот уже несколько месяцев я занимаюсь тем, что перевожу рукописи для Ксальтотуна — перевожу тома эзотерического знания с современных языков на древние, чтобы он мог их прочесть. Он прекрасно владел всеми языками и видами письменности, существовавшими в его эпоху, однако новые, появившиеся с тех пор, изучить еще не успел. Вот он для быстроты дела и велел мне перевести для него кое-какие труды: он хочет выяснить, что нового появилось в магии за три тысячи лет. Даже о его возвращении прошлой ночью я узнал лишь тогда, когда он послал за мной и рассказал о сражении… после чего я вернулся к своим занятиям и не покидал кельи, пока во дворце не начался переполох! Я не знал даже о том, что ты вернулся…
— И о том, что Ксальтотун привез во дворец пленного короля Аквилонии, тоже не знал?
Ораст покачал головой, но, похоже, не особенно удивился.
— Ксальтотун сказал только, что Конан больше не будет нам мешать. Я предположил, что он пал, но о подробностях не расспрашивал.
— Я собирался прикончить его, — зарычал Тараск, — но Ксальтотун спас ему жизнь. Я сразу понял зачем! Он собирался держать Конана в плену живым и пугать им нас всех — Амальрика, Валерия и меня! Покуда Конан жив — он опасен. Он способен объединить Аквилонию. А значит, с его помощью нас можно принудить вести такую политику, на которую мы бы в ином случае никогда не согласились. Ох, не доверяю я этому воскресшему пифонцу! И скажу тебе больше: последнее время он попросту внушает мне страх! Когда после битвы он отправился на восток, я выждал несколько часов, а потом последовал за ним. Я хотел выяснить, что он собирается делать с Конаном. Я узнал, что он заточил его в подземелье. Я решил пойти против воли Ксальтотуна и умертвить варвара. И я его…