Конан. Пришествие варвара (сборник)

Говард Роберт Ирвин

Он въехал в город незамеченным и затерялся в толпе, кишевшей на улицах и площадях. В Мессантии не было стен: море и корабли надежно охраняли торговые врата Юга.

Вечерело. Конан неторопливо ехал по улицам, спускавшимся к самой воде. В конце улиц виднелись набережные и за ними – мачты и паруса кораблей. Сколько лет минуло с той поры, когда Конан последний раз вдыхал соленый запах моря, слышал гул ветра в снастях и скрип мачт, видел белые венцы волн и край земли, отступающей за корму? И вновь шевельнулась в сердце тяга к дальним странствиям

и неведомым землям…

Но к причалам Конан не поехал. Он повернул коня и, одолев большие, вытертые каменные ступени, выбрался на широкую улицу. Богато отделанные белые особняки смотрели с нее на море и порт. Здесь жили те, кого обогатила нелегкая морская добыча: несколько старых капитанов, сумевших поднакопить денег по чужим берегам, и великое множество перекупщиков и торговцев, ни разу не ступавших на палубу корабля, не говоря уж о морских сражениях и лютых штормах.

Конан направил коня к хорошо знакомым ему, отделанным позолотой воротам и въехал во двор, где негромко звенел фонтан и голуби перелетали с мраморных парапетов на мраморные же пороги. Навстречу выбежал паж, одетый в шелковые штаны и камзол, обрезанный снизу зубцами. Паж смотрел удивленно: мессантийским купцам приходилось иметь дело с самыми разными типами, зачастую грубыми и странными, но обычно они были как-то связаны с морем. С какой бы стати воину-наемнику этак по-хозяйски въезжать во двор известного торгового воротилы?

– Здесь живет купец Публио? – спросил Конан.

Впрочем, фраза звучала скорее как утверждение, а в голосе было нечто такое, отчего паж мигом сдернул шапку с пером и ответил с поклоном:

– Здесь, мой капитан.

Конан покинул седло. Паж позвал слугу, и тот, подбежав, принял поводья жеребца.

– Хозяин дома? – продолжал Конан, стаскивая латные рукавицы и выколачивая дорожную пыль из плаща и кольчуги.

– Да, мой капитан. Как прикажешь о тебе доложить?

– Я сам о себе доложу, – проворчал Конан. – Я знаю, куда идти, так что постой-ка здесь.

Властный тон не допускал возражений, и паж не посмел двинуться с места – так и остался смотреть вслед Конану, шагавшему по отлогой мраморной лестнице. Какие дела с его хозяином могли быть у этого великана-воина, похожего на варвара с севера? Пажу оставалось только гадать.

Слуги, спешившие по делам, останавливались и глазели вслед киммерийцу. Конан пересек широкую тенистую террасу и вступил в коридор, по которому гулял свежий морской ветерок. Пройдя примерно половину, он услышал, как поскрипывает перо, и отворил дверь в обширную комнату, множеством широких окон смотревшую на гавань.

Публио сидел за резным тиковым столом и водил золотым перышком по дорогому пергаменту. Он был невысокого роста, большеголовый, с быстрыми темными глазами. Одет в голубые одежды из тончайшего муарового шелка, отделанного парчой, на пухлой белой шее красовалась тяжелая золотая цепь.

Купец раздраженно вскинул глаза на вошедшего… и недовольно поднятая рука так и замерла в воздухе. Полураскрыв рот, он смотрел на Конана, точно на тень, восставшую из прошлого. Он не мог поверить собственным глазам – и не мог скрыть боязни.

– Ну так

что? – спросил Конан. – Что скажешь хорошенького, Публио?

Тот облизнул пересохшие губы.

– Конан! – прошептал он потрясенно. – О Митра! Это же Конан! Амра…

– А то кто же еще? – Конан расстегнул плащ и вместе с латными рукавицами бросил его на стол. – Слушай, – продолжал он нетерпеливо, – у тебя уже и стакана вина для меня не найдется, промочить глотку с дороги?

– Д-да, конечно, вина… – завороженно повторил Публио.

Привычно потянулся к гонгу, но тут же отдернул руку, точно обжегшись, и содрогнулся. Конан наблюдал за ним с угрюмой насмешкой в глазах. Суетливо вскочив, купец бросился запирать дверь и при этом перво-наперво выглянул в коридор – не болтаются ли поблизости какие-нибудь рабы. Вернувшись, он принес золотой кувшин с вином и хотел было наполнить узкий бокал, но Конан отобрал у него кувшин, поднес двумя руками ко рту и долго с наслаждением пил.

– И в самом деле, Конан, – пробормотал Публио. – Уж не сошел ли ты с ума?

– Клянусь Кромом, Публио, – сказал Конан, отрываясь от кувшина, но не выпуская его из рук, – ты живешь теперь совсем не так, как в прежние времена. Да, нужно быть аргосским купцом, чтобы обрасти такой роскошью, начав с крохотной портовой лавчонки, провонявшей тухлой рыбой и дешевым вином.

– Те времена давно миновали. – Публио кутался в свои шелка, силясь унять невольную дрожь. – Я отбросил прошлое, точно изношенный плащ.

– Что ж, – сказал Конан, – я не старый плащ, и от меня тебе не отделаться. Мне, правду сказать, нужно немногое, но уж будь добр, расстарайся. Да смотри, не вздумай отказывать. Слишком много дел мы вели с тобой в прежние дни. Думаешь, я совсем уж дурак и не понимаю, что этот особняк выстроен моим потом и кровью? Сколько грузов с моих кораблей прошло через твои руки?

– В Мессантии нет купца, который время от времени не имел бы дела с морскими бродягами… – трясущимися губами выговорил Публио.

– Но не с черными корсарами! – неумолимо ответствовал Конан.

– Ради Митры, тише! – вырвалось у Публио.

На лбу торговца выступил пот, пальцы нервно дергали золотую кайму одеяний.

– Я, собственно, хотел всего лишь освежить твою память, – сказал Конан. – Да не трясись ты так! Помнится, ты умел рисковать, когда содержал лавчонку и пытался выжить и разбогатеть. И дружил, как рука с перчаткой, со всеми пиратами и контрабандистами от Мессантии до Барахских островов! Или разбогател и вовсе хватку утратил?

– Я стал почтенным человеком… – начал было Публио.

– То есть попросту очень богатым, – фыркнул Конан. – А все почему? Почему ты так быстро разбогател? Не приходилось ли тебе торговать слоновой костью и перьями страуса, медью и кожами, жемчугом, чеканным золотом и еще всякой всячиной из страны Куш? И где, позволь спросить, ты скупал все это по дешевке, когда другие купцы за то же самое таскали стигийцам серебро мешками? Напомнить? Ты покупал у меня. И гораздо дешевле, чем следовало. А я брал свои товары у племен Черного Берега, я грабил стигийские корабли – я и мои черные корсары!