Концепция силы. Юлька
Шрифт:
Всё. Кончилось. Юлька ещё раза три оглянулась. С домом больше ничего не происходило.
«Высплюсь днём. И с этой же ночи начну всё выяснять до последнего листочка», — решительно поклялась Юлька, едва-едва выйдя из оцепенения…
… У дверей в кабинет Юльку поймала завуч.
— Второй урок у вас в десятом?
— В десятом.
— Я приду к вам посидеть?
— Пожалуйста, — удивилась Юлька странной постановке вопроса.
Но завуч всё прояснила, то ли оправдываясь, то ли жалуясь ей:
— Наталья Ильинична на свой урок меня не пускает. Говорит, голова болит.
— Ага, — сказала Юлька, поспешно вспоминая тему урока в десятом и мысленно набрасывая новый план урока с учётом того, что притихшие при школьном начальстве ребята дадут возможность провести урок более… ммм… плодотворно.
После проведённого диктанта девятый класс оставался в своём же кабинете, а Юльке надо было идти в другой кабинет. Но девочки окружили её, выясняя, что и как пишется, в то время как мальчишки, словно звонок освободил их от столетней каторги давным-давно повыскакивали в коридор.
Юлька несколько раз порывалась уйти. Наконец появилась такая возможность — она двинулась к двери.
Трое акселератов мощными бомбами пронеслись мимо неё и встали рядом с учительским столом, испуганно и смущённо глядя в коридор. Удивились даже девочки.
— Что там? Что случилось? — встревожилась Юлька.
— А чего они?! — начал один.
— Мелюзга эта!.. — возмущённо заговорил и осёкся.
Весь проём двери облепила малышня. Головастый пацанёнок в клетчатой рубашке навыпуск пронзительно завопил:
— Вот они! Леопольд, выходи!!
— Выходи, подлый трус!! — азартно завизжали остальные.
Юлька шагнула вперёд и выждала, пока их внимание полностью не сосредоточилось на ней.
— Третий класс? Веры Ивановны? — тихо сказала она. Потом негромко, но выразительно: — Брысь отсюда!
Стайкой вспугнутых воробьишек они прыснули от двери, своим писклявым перекликом и хихиканьем ещё больше напоминая хулиганистых птах.
Мальчишки-девятиклассники втихомолку расселись за свои парты. Юлька пожала плечами и спросила:
— Не понимаю. Они маленькие — вы большие.
Молчавший до сих пор третий, стыдливо посмеиваясь, объяснил:
— Они что придумали? Налетают всей кучей на одного, сбивают с ног…
— Ну-ну! Как в анекдоте, да? Один муравей другому: «нам бы только слона завалить, а там — затопчем!» Так, что ли?
До звонка на урок — три минуты. А ещё сбегать на вахту за ключом. Десятый класс насчёт присутствия на уроке завуча предупредить не успела — опять опоздают.
Юлька стремительно пронеслась мимо открытой двери библиотеки, успела подумать: «Всё как всегда. Закручусь — и забуду про словарь. С другой стороны… зачем мне значение этого слова? Что — уточню, легче от этого будет?»
Десятиклассники опаздывали нещадно. Последние двое вошли, сели, при виде завуча с перепугу из шуршаще-трещащих пакетов долго не могли достать тетради и книги. Даже отъявленного бездельника, крутого на слова и на дела Сашку Жарова, проняло: вскочил и зарычал на них:
— Вы (далее, мягко говоря, нечто непереводимое)! Юль Михалне (долго и упорно непереводимое) урок начать (то же самое) не даёте (концовка особенно впечатляющая)! Поняли?!
Двое — пакеты в ужасе позапихивали
Юлька осмелилась взглянуть на завуча — и воспряла духом: если уж она язык проглотила да, чуть пригнувшись, затаилась…
— Спасибо, Саша. Только в следующий раз, пожалуйста, литературным языком… А сейчас откройте тетради и запишите тему: «Идейные противники в романе И.С. Тургенева „Отцы и дети“».
Благодаря присутствию школьного начальства, она легко сделала то, чтобы обычно давалось с большим трудом на уроках в этом классе: прочитала вслух нужные страницы, сумела ввести ребят в их обсуждение (а внутри всё пело: ура, нормальное сочинение с опорой на текст напишем!). Беседа по теме получилась неплохая (она это знала). Одну главу сами разобрали — и маленькая самостоятельная прошла без сучка без задоринки.
Завуч не стала делать полный анализ урока.
— Они ещё работают, — задумчиво сказала она. — Уже счастье.
И сочла нужным высказать лишь одно замечание: забыла Юлька на доске тему урока записать.
Начала закрывать за начальством дверь — и только теперь поняла, как напряжена. Стресс? Реальность? Чуть!.. Дошла до учительской поменять журналы. Там её окликнула биологичка с красной повязкой на рукаве.
— Нигде тебя не найду. Не забыла — сегодня дежуришь?
— Начну со следующей перемены. У меня на уроке сидели.
— А-а… Понятно. Тогда — конечно…
— Проверь через урок. Точно встану на место, — пообещала Юлька.
И побежала снова на вахту менять уже ключи от кабинетов. Потом урок с шестым классом — пролетел на одном дыхании. Время от времени Юлька не могла сдержать улыбку: вспоминала эмоциональное выступление Жарова.
Со звонком быстро собрала тетради, велела двоим идти вместе с нею за сменными, отдала им пачку и побежала на дежурство.
Оно-то и оказалось самым сложным в этот день. Стоялось спокойно, трудных уроков больше не ожидалось — и подкравшимся зверем прыгнул на неё утренний страх: волнообразное движение пятиэтажного дома, его умирающий барханный холмик, асфальтовая дорожка, взрытая словно подземным червем…
Она знала, что её лицо вытянулось и застыло, но ничего не могла поделать ни с ним, ни с цепенеющими на любой точке, куда ни взглянет, глазами…
Потом пришла мысль совершенно дикая мысль расслабиться с помощью той самой техники саморегуляции. У каждого по-своему, вот и у Юльки свой признак перехода в это состояние: голову мягко дёрнуло назад, но полного запрокидывания назад, чтобы подбородок кверху, Юлька себе не позволила… Между прочим, та руководительница курсов так ей и сказала: «Вам мешает излишний самоконтроль. Вы не даёте телу в полной мере ощутить состояние „ключа“ (так она называла эту технику). Расслабьтесь. Взгляните вокруг: никто из присутствующих не стесняется происходящего с ним». Юлька старалась — нет, не получилось… А сейчас — и подавно не позволишь телу самовольства. Идея-то простая: снять с лица напряжение, невесть откуда взявшееся. Ведь всё было хорошо: и со сном, и с уроками. Чего тебе ещё надо…