Концепция силы. Юлька
Шрифт:
Пока Юлька раздумывала, идти сразу домой или посидеть ещё на скамейке, из подъезда выбежала Динка — маленькая белая собачка, крепкая, с плотной белой шерстью. Она подбежала к Барсику и быстро обнюхала его. Кот брезгливо отвернул морду: будучи старыми знакомыми, они не всегда питали друг к другу расположение. Но настроение у Динки было явно игривое. Она решительно ткнула Барсика в шею и прыгнула на дорогу перед ним, присев на передних лапках — завилявший хвост кверху. Короткий тяв был очень похож на человеческое нетерпеливое: «Ну?»
Кота проняло. Он вскочил на
У родного подъезда они снова поменялись — и так до тех пор, пока Барсик не свалился посреди дороги и наотрез не отказался бегать. Динка побегала вокруг него с просительным визгом — и села рядом. Собачья морда выражала наслаждение, пока Динка, «улыбаясь», смотрела, как Барсик пытается языком привести свои белые лохмы в подобие порядка… Юлька улыбалась, наблюдая редкую сценку, а потом негромко позвала:
— Народ, пошли домой?
Оба зверя повернули к ней головы. Девушка встала со скамейки и, оглянувшись на них, встала у двери.
Динка умела дверь открывать — раньше, когда дверь ещё не была домофонной. А Барсик мог открывать в обе стороны: из подъезда мордой толкнуть, с улицы — лапой подцепить. Но сейчас ситуация для собаки с котом становилась явно проблемной: и погулять ещё хочется — особенно Динке, недавно вышедшей, и потом тяжеловато зайти будет. А уж когда хозяева ещё потом выйдут…
Юлька замерла, стараясь не дышать: собака и кот разом заглянули друг дружке в глаза — и побежали к подъезду, проскочили одна за другой мимо девушки. Осталось только позвонить по квартирам, чтобы пустили домой гулён.
Свой порог переступила с мыслью: «Ой, выспаться бы!.. Завтра пять уроков…» Часы над трельяжем будто возразили: «Шестой час всего лишь!»
— Ну и ладно, что шестой, — проворчала девушка.
Колыхнулись занавески, закрывающие дверь в зал, выглянула мама.
— Названивает тебе тут какой-то… Олегом назвался.
— Сейчас перезвонит — подойду. Мам, Влад не звонил?
— Нет. При мне — нет. Может, когда я в магазин ходила?
Юлька быстро просчитала: свои воскресные сериалы — мелодраму и детектив — мама вряд ли ради магазина пропустила, перерыв между ними небольшой. Нет, в полдень Влад наверняка отсыпался, а если и не спал… Зачем ей нужен его звонок?.. Интересно, куда она засунула бумажку с телефонами Олега? Вот она. Не забыть бы переписать всё в свой блокнот.
— Алло, это я. Разобрался с компьютерами?
— Разобрался. Сплошной ноль. Только на свалку. А ты? Нормально добралась?
— Смеёшься? С первого этажа — на третий? Или забыл уже, что сам привёз меня на машине?
— Юленька, с тобой я ни в чём не уверен. Ты даже когда спишь — и то путешествуешь. А здесь ты ведь даже не спишь — на одном месте лёжа. Ты с первого этажа на третий поднимаешься.
— Шутить изволите, милостивый государь.
— Какие тут уж шутки! Доехал назад, до техникума, — звоню-звоню, а тебя всё нет. Ты что — так и сидела всё это время у подъезда? Жаль, что День учителя прошёл…
— Господи, а это зачем?
— Ну, ничего, я тебе в честь первого дня осенних каникул мобильник подарю.
— Очень нужно!
— А я про твои нужды не говорю. Это мне нужно… А почему ты задержалась?
— Домой заходить не хотелось. На улице сухо, хорошо… Олег, я пришла и сразу позвонила. Давай потом созвонимся, ладно? Я почему-то устала. Прилягу, немного отдохну.
— Хорошо, сегодня тревожить больше не буду. Целую в щёчку. Пока.
— И опять без разрешения, — пробурчала Юлька и положила трубку.
В спальне она долго, с бездумным вниманием смотрела на кровать. Мелькнувшие соображения насчёт быстрого замерзания, если ляжет поверх покрывала, заставили всё-таки откинуть одеяло. Не переодеваясь («Я всё равно на минутку только…»), Юлька свалилась на постель, под приоткрытое одеяло с давящим на него покрывалом.
Кажется, входила мама, спросила коротко о чём-то — кажется, Юлька ответила… Потом дышать стало легче, шевелить ногами — тоже: мама убрала покрывало и лишние подушки. А потом было грузное падение на мягкое уютное дно, и темнота ощущалась не тёмным провалом, а лениво струящимися над головой серыми вуалями… А потом начала мешать одежда, и Юлька выползла из-под одеяла в односторонне освещённый мир: перед глазами светло и всё видно, а по бокам и за спиной — устоялась тьма, непроглядная, густая. Как будто из норы выглядывала. Вползая назад, под жаркое ватное одеяло, Юлька более-менее осознанно услышала собственную мысль: «Мышь под листьями…» И снова — в сон…
… Самосвал ревел и грохотал по бедной Юлькиной голове. Он ездил от одного виска к другому с неумолчным рычанием и никак не останавливался. То ли пара колёс у него была спущена, то ли на Юлькиной голове были какие-то колдобины, но самосвал равномерно проваливался на одном и том же месте с ухарским: «Бух!.. Бух!..» Ко всему прочему, в его кабину набилась банда пьяных мерзавцев, орущих вразнобой и мешающих уже определившемуся ритму.
Юлька слабо застонала, с болезненным упорством стараясь удержаться на границе сна и бодрствования. Но жирный, раздувшийся шум оказался невыносим. Девушка собралась с силами и широко раскрыла глаза.
Стена напротив, чудилось, дребезжала от разноголосицы грубых мужских перекликов, пьяных женских воплей и визгливого хохотка, рыдающего пения пронзительным тенорком. Изредка всю эту какофонию прорывали преувеличенно жёсткие автоматные очереди…
«Лёвчик гуляет!» — наконец проснувшись, поняла Юлька.
Свесилась с кровати, машинально пошарила внизу осторожной ладонью. Будильника на месте не оказалось. Правильно. Сама не поставила, а мама терпеть не может этой странной привычки: «Что за манеру взяла! Наступишь, сонная, невзначай — и нет часов!»