Концерт Чайковского в предгорьях Пиренеев. Полет шмеля
Шрифт:
Мужчины засмеялись. Их смех был тихим, спокойным и не предвещал ничего хорошего.
— Продукты мы съедим, — сказал один из них. — С удовольствием.
— Отпустите меня, — почти закричала я. Это была моя запоздалая реакция.
— Потом, — ответил мужчина. — Не кричи. Не будешь кричать — будет хорошо. Будешь кричать — не будет хорошо. Будет плохо.
— Очень плохо, — добавил второй. — Совсем плохо, слушай…
Мы ехали долго. Наверное, час или полтора. Я потеряла счет времени. Мне было трудно дышать, так как мужчины
Но больше я не задавала вопросов. И не потому, что успокоилась, конечно. Какое может быть спокойствие в такой ситуации? Почему-то больше всего меня в то время беспокоили две вещи: чтобы не пропали купленные продукты и что подумает муж, когда я не вернусь домой вовремя? Он же будет волноваться…
Несколько раз я пыталась разогнуться, но мне этого не позволяли. В конце концов мы куда-то приехали, меня вывели из машины, провели несколько шагов и втолкнули в помещение. Там было несколько комнат, меня провели через несколько дверей…
В конце концов с меня сняли повязку, и я смогла оглядеться. Комната, где я находилась, была маленькая — метров семь. Она была совершенно пуста, если не считать старой железной кровати без всякого белья и даже без матраца, которая стояла в углу и занимала четверть всего помещения. Это была совершенно нежилая комната.
Окно было задернуто материей, и я не могла видеть того, что было на улице. Что-то все же подсказывало мне, что мы находимся за городом. Или в пригороде. Потому что, во-первых, мы не поднимались никуда по ступенькам и значит находились на первом этаже, а во-вторых, за стенкой я слышала треск поленьев в печке.
«Зачем меня сюда привезли? — терзала меня мысль. — Кто они, и что им нужно?»
Ответ на этот вопрос я получила довольно быстро. Рядом со мной находились двое мужчин — те, которые привезли меня сюда. В ту же минуту, когда с моих глаз сняли повязку, в комнату вошел третий.
Только теперь я могла их разглядеть. Все трое были молоды. Вернее, двое, те, которые сажали меня в машину, были лет двадцати пяти, а тот, что вошел следом, — чуть постарше. Примерно моего возраста… Все трое были не русскими.
Тем не менее, хотя внешность и выговор выдавали в них уроженцев Кавказа, между собой они говорили по-русски. Может быть, они принадлежали к разным народам…
— Не бойся, — сказал вошедший. — Тебе пока ничего не грозит. Если твой муж не дурак, то все будет хорошо.
Этих слов мне было достаточно, чтобы понять, что меня похитили с целью выкупа. Я никогда не ожидала ничего подобного. Наверное, просто потому что всегда считала нас с мужем обычными людьми, не представляющими никакого материального интереса…
Я понимала, что есть нефтяные короли, директора и члены правлений всяких там акционерных обществ открытого типа… Но мы-то тут при чем? Пусть их и похищают с целью выкупа.
— Пойдем теперь, — сказал старший и подтолкнул меня к двери в следующую комнату. Там тоже почти не было мебели, только несколько стульев и стол посередине, на котором стоял телефон.
Телефонный аппарат был очень старый — черный, еще пятидесятых годов, — и я тогда подумала, что ряд ли вообще можно по такому аппарату куда-либо дозвониться.
— Сейчас мы позвоним твоему мужу, — сказал старший. — А ты веди себя тихо. Потом сама будешь с ним говорить. Тебе понятно?
Я кивнула. Горло мое перехватил спазм. Я так волновалась, что будет с Васей, когда он узнает о том, что меня похитили… Лучше бы я думала о себе в ту минуту и пугалась за себя.
— Слушай, где твоя жена? — обратился с вопросом к моему другу старший, едва только Вася поднял трубку. Я не слышала, что он отвечал.
— Не знаешь? — продолжал старший кавказец. — По магазинам пошла, говоришь? Да? Ты уверен?
Наступила пауза, и я подумала, как в эти мгновения упало сердце моего мужа…
— Слушай, — заговорил опять старший. — Твоя жена — у нас. Ты должен завтра ее у нас выкупить. Сколько? Сто миллионов. Да. Я сказал — сто миллионов.
Я пошатнулась и чуть не упала. Боже, сто миллионов! У нас нет таких денег. Где Вася их возьмет?
— Завтра придешь в указанное место и отдашь, — продолжал старший. — Если так сделаешь, жену тебе вернем в сохранности. Можешь не сомневаться. Понял? А если в ментовку побежишь или деньги не принесешь, мы ее убьем. Тебе понятно?
Опять наступила пауза. Видимо, Вася что-то говорил. Потом кавказец сказал в трубку:
— Слушай, ты жену свою любишь? Ты понимаешь, что она у нас? Ты понимаешь, что мы можем сделать с ней? Не понимаешь? Вот, возьми, послушай. — С этими словами он протянул мне телефонную трубку. Я схватила ее и услышала голос Васи.
— Это я, — почему-то сразу закричала я. — Вася, со мной пока все в порядке… Ты выручишь меня? Ты сможешь найти деньги?
Муж что-то бубнил в ответ. Сначала мне даже показалось, что это плохая связь, и только потом я осознала, что просто мой муж никак не может взять себя в руки. Речь его была прерывистой и невнятной.
«Бедный, — подумала я тогда. — Он совсем ошалел от страха и растерянности. — Что ж, никого нельзя винить в том, что он не был готов заранее к такой ситуации».
— Не волнуйся, — проговорила я в трубку, пытаясь успокоить мужа, хотя мне самой требовалось утешение.
В эту минуту старший из похитителей вырвал у меня трубку и сказал в нее Василию:
— Нет, ты волнуйся. Это она тебе зря говорит — не волнуйся. Волнуйся. Мы ее убьем… А если ментам скажешь, мы сразу узнаем. Тогда и ее убьем и тебя. Чтобы завтра были деньги. Еще вечером мы позвоним, скажем, куда нести. Понял?