Концерт для колобка с оркестром
Шрифт:
– Глупости! Просто я не могу справиться с тяжелой емкостью, вот и…
– Я-то понимаю, – продолжала веселиться Лена, – но остальные идиоты, вот и верят. Ну пошли слухи по деревне. Дескать, посмотрела ты на козу бабки Клавы, та и родила четверых!
– Бабка? – в ужасе прошептала я.
Лена с треском разломила еще одну сушку.
– Нет, коза. Потом похвалила
– Боже, какой бред!
– Понятное дело, – согласилась Лена, – но стоило тебе посочувствовать Римке Зелениной, когда та флюсом маялась, как у нее все через пять минут словно рукой сняло.
– Это совпадение.
– Точно. Но народ вам угодить решил, по Пырловке такие рассказы ходят! Дескать, вы белые колдуньи, все можете.
– Дождь-то тут при чем? С чего эта идея в головы людям пришла?
Лена вытащила носовой платок, пару раз чихнула и сообщила:
– А тот же сосед-шофер сидел на своем огороде и слышал, как вы в конце мая сокрушались, что вода в душе закончилась. Он еще хотел предложить вам бачок налить, за бутылку. Совсем было собрался идти, вдруг видит: все вышли во двор, с мочалками, пошептали что-то, и с неба хлынул ливень, под которым Виола, Томочка, Кристина и Никитка ловко помылись.
– Нет же! – заорала я. – Все наоборот было! Сначала вода с неба полилась, а потом уж мы выскочили!
Лена дернула плечами:
– Ты это им объясни! Вон, стоят, злиться начинают! А еще здесь считают, что ты избу Федора сожгла, кстати, все тебе за это благодарны!
– Вот бред! Там были неполадки с проводкой, Федора-то допрашивали, он сказал, что у него щиток искрил, да руки не доходили починить!
– Злой народ уже, – покачала головой Лена, – давно стоят, как бы бить вас не начали!
Меня вынесло во двор.
– Люди! Мы не ведьмы! Ей-богу! Ничего не умеем! – в полном отчаянии завела я. – Поверьте!
Пару минут я выкрикивала перед сурово молчащей толпой жалкие оправдания. Но скоро поняла: мне не верят и сейчас будет плохо. Нужно уйти в избу, а потом попытаться бежать с детьми в лес. Вылезем в окно…
– Ладно, –
– Да, – пролетело над двором.
– И сколько времени хотите, чтобы шел дождь? – бормотала я, отступая к крыльцу.
– Десять дней, – сообщила в один голос толпа.
– Ждите, – пообещала я, юркнула в избу и велела:
– Быстро, у нас всего пара минут. Вещи оставляем, Кристя, полезай в окно и беги к лесу. Томочка, бери Никитоса и за ней. Нас тут считают ведьмами, хотят, чтобы мы вызвали дождь…
Слава богу, домашние не стали задавать глупых вопросов. Пригибаясь, словно под обстрелом, мы побежали к лесу.
– На меня что-то капнуло, – сообщила Кристя.
– Давай, торопись, – буркнула я, – потом пошутишь.
И в это мгновение на землю с ревом упал ливень.
Огромные капли с шумом барабанили по земле. Острые струи хлестали по деревьям, вода мигом стала собираться в ручейки…
Мы замерли, я задрала голову вверх и уставилась на небо. Нещадно палившее солнце исчезло, серые тучи теснились до самого горизонта.
– Вилка, – слабым голосом пробормотала Томочка, – знаю, конечно, что ты способна на многое, но каким образом ухитрилась проделать такое?
Дождь лил десять дней сряду, в конце лета пырловцы собрали невиданный урожай. Тридцатого августа провожать нас, отъезжающих в Москву, вышло все местное население. Джип Семена до отказа забили банками с соленьями, компотами и вареньем. Когда мы наконец выбрались на шоссе, Олег спросил:
– Что вы сделали, чтобы заслужить всеобщую любовь? Только не говори, что в Пырловке живут сплошь фанаты Арины Виоловой!
Кристина захихикала, Томочка, скрывая улыбку, отвернулась к окну, я же спокойно ответила мужу:
– Во-первых, ты даже не представляешь себе, на какой жутко популярной, обожаемой народом писательнице женат, а во-вторых, у каждой женщины есть свои секреты.