Конец фильма
Шрифт:
— Я не Бог, — сухо сказал Грязнов. — Он умер от инфаркта. Так сказали врачи.
— Инфаркт… — сказал Антон. — Я знаю, мне отец говорил. Сильно болит грудь и почему-то очень-очень страшно… Да?
— Кажется… — начал Денис и смолк: Антон стал вдруг белее бумаги.
— Мне страшно… — тихо сказал он, закашлялся, закатил глаза и, схватившись за грудь, повалился на пол.
Глава десятая
— …Два, три, четыре… Раз, два, три, четыре…
Денис сидел на груди Антона и делал искусственное дыхание. С остервенением давил на грудь, потом прижимался к посиневшим губам и вдувал воздух.
— Ну где вы, черти? Раз, два, три, четыре… Раз, два, три, четыре.
Внизу раздался визг тормозов, громыхнула парадная дверь, за стеной дернулся и заурчал мотор лифта.
Наконец раздался звонок в дверь.
— Открыто! — крикнул Грязнов, не останавливаясь. — Раз, два, три, четыре.
— Сколько времени он не дышит? — раздался за спиной голос, и чьи-то руки, запрокинув голову Антона, открыли рот и ввели трубку.
— Не знаю. — Денис посмотрел на часы. — Пять минут. Нет, меньше, около четырех.
Его оттолкнули, Антона быстро погрузили на носилки, вжикнул электрошок.
— Есть пульс! Выносим! Два кубика адреналина! Быстрее, быстрее! раздавались отрывистые команды врачей.
Хотели в лифт, но грузовой не работал, а в пассажирский носилки не входили. Пришлось бежать по лестнице.
— Вы кто? — спросил врач у Дениса.
— Я?
— Ну этот говорить не может, а своих всех я знаю.
— Грязнов. Денис Грязнов. Частный сыск.
— Что с ним случилось?
— Сердечный приступ. — Денис споткнулся и чуть не полетел вниз по ступеням.
— Правда? А я думал, расстройство желудка. Как это случилось?
— Не знаю. Прикурил трубку, затянулся разок и… — Грязнов вдруг остановился.
— Вы с нами едете? — раздалось уже снизу.
— Я потом подъеду! — Денис бросился наверх. — В какую его отвезут?
Но вместо ответа хлопнула входная дверь.
Трубка лежала на полу, продолжая дымиться. Денис аккуратно поднял ее, нашел пепельницу и выбил. Выдернул из кучи полиэтиленовых пакетов один и высыпал в него пепел. Трубку и кисет с табаком упаковал в другой пакет.
— Алло, это Грязнов… Да, знаю, который час! — Денис посмотрел на часы. — И знаю, что разбудил. Антона чуть не убили… Да, уже еду…
Жена Лидского молча открыла дверь и пропустила Грязнова в прихожую. Молча достала из калошницы старые, потрепанные тапки и поставила перед Денисом, всем своим видом давая понять, как сильно она недовольна столь поздним визитом.
— Он на кухне.
— Спасибо. — Грязнов сунул ноги в тапки и пошлепал на кухню.
Лидский как раз заваривал кофе.
— Будешь?
— Буду.
— Рассказывай.
Денис положил
— Вот это надо на экспертизу. Как можно быстрее.
— Сахару сколько? — Судя по голосу, Лидский тоже был недоволен.
— Две. Одну с горкой, одну без… Мы сидели у Петрова дома. Там, кстати, кто-то побывал. Я отдал Антону отцовскую трубку. Он закурил, затянулся два раза и упал. Я сразу «скорую» вызвал. Сейчас он в реанимации.
Лидский наконец сел за стол. Покосившись на трубку, взял чашку и принялся пить мелкими глотками.
— А почему вы решили, что там кто-то побывал?
— По книгам. Мне бы и самому заметить. Старик жил в ужасном хаосе. Антон заметил, что тома стоят по порядку. А Петров, оказывается, порядка не любил.
— А тот, кто побывал, стало быть, любил порядок? — Лидский еще попил чаю. Помолчал. Денис нервничал. — Я вообще-то тебе уже сказал…
— А я не поверил.
— И зря.
— Но почему, Эдуард Николаевич, почему?
— Следствие закончено, забудьте.
— Это не ваши слова.
— Не мои.
— Испугались…
— Хамство, — спокойно сказал Лидский. — Приперся в мой дом среди ночи и… хамство.
— Пенсия, да? Дачка, рыбалка, огородик, что еще нужно, чтобы встретить старость!
— Я тебя ударю, — сказал Лидский.
— Да ну вас! — Денис махнул рукой и встал.
— Что-то пропало? — спросил Лидский.
— По крайней мере на первый взгляд — ничего.
— Значит, влезли специально, чтобы отравить Антона?
— Нет. — Грязнов покачал головой. — Трубку я ему сам передал.
— Тогда выходит, что Антон случайно отравился… А это значит…
— А это значит, что Петрова отравили намеренно и именно трубкой, — с энтузиазмом проговорил Денис, возвращаясь к столу.
— Только при условии, что она действительно отравлена.
Лидский достал трубку из пакета. Открутил мундштук и вынул фильтр.
— Эдуард Николаевич, простите…
— Я не трус, Денис. — Лидский встал, выглянул за дверь, поплотнее прикрыл ее. Снова сел и сказал шепотом: — На душе как-то муторно.
— Да что вы! Просто помойка! — согласился Денис.
— Я не об этом, но… Ладно, проехали. Да, надо отправить на экспертизу. — Он снова взял трубку. — Только не сейчас ведь, можно и до утра подождать. Тебе где постелить?
— Не-не-не. — Грязнов выпил кофе тремя глотками и встал. — Эдуард Николаевич, вы тогда завтра прямо с утра, ладно? А я пока в больницу, узнаю, как и что. И спокойной ночи. Я ведь вас разбудил?
— Нет.
— …Он сейчас в реанимации. — Заспанная медсестра из регистратуры тыкала пальчиком по клавиатуре, внимательно глядя на экран. — Был обширный инфаркт, сейчас угроза миновала, но он еще очень слаб.