Конец фильма
Шрифт:
— Я, как мужчина, не обязан отвечать на подобные вопросы.
— Успе-ела. — Антон кивнул Денису: — А с тобой?
Тот промолчал.
— У меня был отец. Человек, которым я гордился, с которого я старался брать пример. Он умер, думая, что его сын — вор и убийца. Забавно, правда? И даже вот этот смазливый сучара не меня играет, а Игореню. Вот что называется «не везет»!
Грязнов сделал еще шаг.
— А вот теперь я покажу тебе, как с этим бороться. — Антон улыбнулся. — Смотрите все очень внимательно!
Убрав нож от горла Виктора, Антон резко оттолкнул его от себя.
— Брось нож! Руки за голову! — наперебой заорали спецназовцы.
— Не надо… — тихо, почти шепотом, пробормотал Денис.
Антон закрыл глаза, сделал шаг назад и, раскинув руки, как птица, бросился с крыши вниз.
Глава пятнадцатая
Крови не было. Антон в несуразной позе лежал на тротуаре, его голова свешивалась с высокого бордюрного камня.
— Если бы зацепился за дерево, мог бы выжить, — заметил судмедэксперт, глядя на раскидистую крону росшего у самого дома тополя.
— Он не хотел выжить… — тихо сказал Грязнов.
— Вы не понимаете. В такие моменты непроизвольно срабатывает инстинкт самосохранения. Посмотрите на его руки.
Судебный медик приподнял руку Антона — вся кожа на ладони была содрана.
— Может быть…
Денис отошел в сторону, прислонился к милицейскому «уазику», закурил. Не хотелось ему ни с кем разговаривать. И как назло, именно в этот момент запиликал в кармане мобильный телефон.
— Алло. Это вы, Сергей Петрович? Ну что, пожар потушили?
— Ты куда пропал? — Голос Морозова был полон беспокойства. — Я тут списочек составил. Ну людей, с которыми мог общаться Корецкий.
— Большой?
— Нет, небольшой, фамилий… сейчас я тебе скажу… да, тринадцать фамилий… Друзья детства и все такое. Девчонка тут есть, с которой он любовь еще в школе крутил. Зайдешь?
— Вы дома?
— Да нет, у себя в каморке, писанины много накопилось…
— Через часок. Спасибо, Сергей Петрович… — Грязнов отправил мобильник обратно в карман.
Мимо пронесли носилки с телом Антона. Опергруппа начала собираться у «уазика», всем хотелось побыстрее уехать.
— Я еще здесь побуду… — махнул Денис Самохину и Щербаку. — Свидетеля допрошу…
Ксения стояла у распахнутого окна, смотрела, как, хлопая дверцами, оперативники и врачи рассаживаются по машинам.
Грязнов прошел через темную комнату, встал рядом.
— Я не могу больше здесь, — тихо сказала Ксения. — Я уезжаю.
— Куда?
— В Германию.
— А как же съемки?
— На съемки и уезжаю…
— А здесь?
— А здесь для меня уже все кончилось. Убили меня. Такой вот неожиданный сюжетный ход.
— Убили?
— Вчера сняли последнюю сцену, как моя героиня выбрасывается
— Опять эта мистика?.. — Денис яростно потер виски.
— Допрашивай… — повернулась к нему Ксения. — Я слышала, как ты сказал: «Пойду, свидетеля допрошу».
— Почему ты не оставила ему шанс?
— А разве он у него был?
— Тебе надо было только позвонить. Ты же знала, что он не будет сдаваться.
— Не-е-ет… — Она будто протянула последнюю ноту колыбельной песни. Спастись он уже не мог… Рано или поздно, но все закончилось бы именно так… Добро всегда побеждает зло…
— В сказках…
— И в жизни тоже…
— У тебя есть человеческие чувства? Хоть какие-нибудь?
— Хочешь, чтобы я белугой ревела?
— Это было бы не так страшно. Уезжай отсюда, к чертовой матери, сцепив зубы, процедил Грязнов. — Уезжай, чтобы больше тебя никогда не видеть…
Морозов открыл дверь и едва успел подхватить Грязнова — тот сам рухнул ему на руки.
— Где ж ты так успел? — причитал Морозов, выискивая взглядом, куда бы его пристроить. — Как же ты доехал? Что случилось?
— Я устал… — промычал Денис, пытаясь встать на ноги, но они предательски подкашивались. — Смерть вокруг… А хочется, чтобы было счастье…
— Будет счастье! — пообещал Морозов. — Вот только мы всех преступников с тобой переловим, и весь мир будет счастлив!
Он взвалил его себе на спину и с трудом понес через двор. Добрый сосед помог запихнуть Дениса в лифт. Кабина медленно ползла вверх.
Морозов по-отцовски обнимал Грязнова, а тот, будто ребенок малый, положил голову ему на плечо.
— Это бывает… — шептал Морозов. — Ты еще молодой, тебе легче… А знаешь, мне каково? И ничего, терплю, сопли не распускаю…
В свою комнату Денис дошел почти сам. Морозов уложил его на кровать, стянул с ног ботинки.
— Утро вечера мудренее… Завтра все будет по-другому, вот увидишь.
— Простите меня, Сергей Петрович… Я такой дурак…
И Денис отключился.
Морозов еще какое-то время сидел на кровати, затем встал, погасил в комнате свет и вышел на кухню. Там он вынул из кармана список с фамилиями и адресами, положил его на стол, на самое видное место. И приписал в нижнем углу: «Русские не сдаются!»
Утром Денис долго не мог прийти в себя, бродил по квартире с каменной головой, несколько раз залезал под душ. Наконец полегчало. Давно он так не напивался, если напивался вообще.
Грязнов причесался, надел чистую белую рубаху и под яичницу с кофе прочел список, оставленный Морозовым. Затем связался с Щербаком, продиктовал ему фамилии и адреса. Щербак обещал уложиться в самый короткий срок.
В начале первого позвонил Вячеслав Иванович:
— Тебя еще Седой интересует? Через час я его выпускаю.