Конец фильма
Шрифт:
— Жалкий актеришка!
С кухни в их сторону прилетела тарелка. Максимов успел увернуться, и она разбилась о стену прямо над его плечом.
— Ну все! — взревел он. — Можешь попрощаться со своим ангельским личиком! Мама родная не узнает!
Закатывая рукава рубахи, он с устрашающим видом двинулся на кухню, но на самом пороге обернулся к Денису:
— А ты чего стоишь?
— А что — я?
— То есть тебя это не касается?
— Я-то здесь при чем?
— Уверен?
— Спасибо
— Мое дело предупредить, — пожал плечами Максимов, после чего с львиным рыком ринулся в дверной проем. — Ну, сучка, держись!
— Отвали, мразь!
Опять грохнула посуда.
Только сейчас Грязнов узнал этот женский голос. И вбежал на кухню, где, вцепившись друг в друга, катались по полу Максимов и Ксения. Она тянула его за волосы, а он, с перекошенным от боли лицом, неумело старался вывернуть ей руку.
— Стоп, снято! — громко сказал Денис.
И они вдруг замерли. Сработала профессиональная привычка.
— Ты что здесь делаешь? — тяжело дыша и пытаясь сдуть с глаз прядь волос, удивленно спросила Ксения.
— Я работаю. А вот вы?!
— А я отдыхаю!
Затем противоборствующие стороны перебрались из кухни в гостиную, где конфликт принял вялотекущую форму.
— Вот попытайтесь вспомнить. — Денис тыкал в лицо Максимову фотографии Корецкого и его джипа.
Но тот был рассеян и невнимателен, ему куда интереснее было до конца выяснить отношения с Ксенией, которая, стоя у старинного трюмо, приводила себя в порядок.
— Я в машинах не разбираюсь… — вяло отвечал Максимов.
— Вы же говорили, что видели водителя!
— Да когда это было!
— Смотрите внимательнее!
— Смотрю. Вот сучка…
— Козел! — моментально парировала Ксения.
— Шлюха!
— Импотент! — Она запустила в него пудреницу.
— Брейк! — как рефери на ринге развел руки в сторону Грязнов. — Все, хватит! Вы не встречали этого человека на «Мосфильме»?
— А кто это?
— Водитель этой самой машины, которая вас чуть не сбила! — Денис уже сам начинал выходить из себя. — Корецкий его фамилия! Ко-рец-кий!
Он не заметил, как тюбик губной помады вздрогнул в руке Ксении, оставив на ее губах странный кровяной шрам.
— Может, и видел… — почесал в затылке Максимов. — А может, нет… Мало ли кто там крутился, всех не упомнишь…
— Чао какао! — Ксения накинула на плечо сумочку и быстро вышла в прихожую.
— Стой, сучка! — метнулся за ней Максимов.
— Спокойно, теперь моя очередь! — схватил его за руку Грязнов.
И когда актер попытался вырваться, Денису не оставалось ничего другого, кроме как хорошенько ткнуть ему кулаком под дых.
— Ой, больно, — согнулся
Грязнов вел свою «шестерку» по ночной Москве. Ксения сидела рядом и, смотрясь в маленькое зеркальце, подкрашивала ресницы.
— Зачем ты к нему пришла?
— Попрощаться.
— А со мной попрощаться не хочешь?
Ксения посмотрела на него как-то туманно и, спрятав косметику в сумочку, попросила:
— Останови.
— Здесь нельзя.
— Останови где можно…
Денис свернул в узкий безлюдный переулок, припарковал машину под тусклым фонарем.
— Ну? Что еще придумала?
Ксения ловко взобралась Грязнову на колени и начала деловито расстегивать пуговицы его рубашки.
— Прямо здесь?
— У меня самолет через два часа…
Денис не сопротивлялся. Напротив, его руки уже сами задирали ей юбку.
— Мы же ненавидим друг друга…
— Кто тебе сказал? — Она старалась поймать его губы. — Ты меня ненавидишь?
— Это ты меня…
— Ненависть не равнодушие… Значит, любишь…
— Нет, просто ненавижу…
— А я буду по тебе скучать…
— Врешь…
— Буду…
— Врешь, ты всем это говоришь!..
— Буду, буду, буду!..
И она улетела.
Денис провожал взглядом самолет до тех пор, пока он не растворился в небе, оставив после себя длинную белую полосу. Но и она вскоре исчезла.
Грязнов докурил сигарету, смахнул с ресниц предательски навернувшуюся слезу и прошипел себе под ноги:
— Ненавижу, ненавижу, ненавижу…
Крамской сдержал обещание. На следующее утро Денис уже спешил в следственный изолятор на свидание с Некрасовой.
Галина, опустив голову, сидела на приваренном к полу стуле.
— Когда меня отведут в душ? — спросила она без всякой надежды в голосе.
— Не знаю, — честно признался Грязнов. — Спросите у местного начальства.
— Они не говорят… Что тебе еще от меня надо?
— Я пришел, чтобы назвать вам одну фамилию. — Денис сел за стол напротив Некрасовой и, выдержав театральную паузу, произнес: — Корецкий!
Она качнулась, подняла на Грязнова полный потрясения взгляд и повторила тихо:
— Корецкий…
— Всего лишь одна фамилия. Но как много она значит, как много объясняет… — Денис не издевался, нет, скорей, сострадал. — Он был вашим кукловодом, а вы так и не смогли срезать с себя его нити… Не захотели… Сожрали друг друга, предали дружбу… Бог вам судья. И ему теперь тоже…
Он бросил на стол фотографию Корецкого.
— Убит при задержании. Все, это дело закрыто.
Некрасова взглянула на фотографию и беззвучно зашевелила губами.
— Что вы сказали?
— Это не он.