Конец главы
Шрифт:
– Мне ужасно неловко, что я беспокою вас, дядя. Через неделю я уже перееду в свою берлогу.
– Дать тебе сигарету, дорогая?
Клер закурила и с первой же затяжкой ощутила облегчение. Сэр Лоренс сел, и она увидела, как иронически приподнялись его брови.
– Совещание, как всегда, прошло плодотворно?
Клер кивнула.
– Обтекаемая формула. Людей никогда не удовлетворяет то, чего им не хочется, как бы ловко им это ни подсовывали. Интересно, распространяется
– На меня - нет.
– Досадно, что совещание обычно предполагает наличие двух сторон.
– Дядя Лоренс, - внезапно спросила Клер, - какие у нас теперь законы о разводе?
Баронет вытянул длинные худые ноги:
– Мне еще не приходилось с ними сталкиваться. Думаю, что они менее старомодны, чем раньше, но все-таки заглянем в "Уайтейкер".
Он снял с полки том в красном переплете:
– Страница двести пятьдесят восьмая, дорогая, - вот тут.
Клер молча погрузилась в чтение, а баронет печально смотрел на нее. Наконец она подняла глаза и объявила:
– Чтобы получить развод, я должна нарушить супружескую верность.
– Очевидно, это и есть та изящная форма, в которую облекает его закон. Однако среди порядочных людей грязную работу берет на себя мужчина.
– Да, но Джерри не согласен. Он требует, чтобы я вернулась. И потом, он не может рисковать своим положением.
– Естественно, - задумчиво отозвался сэр Лоренс.
– Карьера в нашей стране - хрупкое растение.
Клер закрыла "Уайтейкер" и сказала:
– Если бы не родители, я завтра же дала бы ему искомый предлог, и дело с концом.
– А тебе не кажется, что самое разумное - еще раз попробовать начать семейную жизнь?
Клер покачала головой:
– Я просто не в силах.
– Тогда да будет так, хотя это очень грустное "так", - согласился сэр Лоренс.
– Каково мнение Динни?
– Мы с ней об этом не говорили. Она не знает, что он приехал.
– Значит, тебе даже не с кем посоветоваться?
– Нет. Динни знает, почему я ушла, но и только.
– Мне кажется, Джерри Корвен - человек не из терпеливых.
Клер рассмеялась.
– Нам обоим не свойственно долготерпение.
– Известно тебе, где он остановился?
– В "Бристоле".
– Может быть, целесообразно установить за ним наблюдение, - неторопливо предложил сэр Лоренс.
Клер передернуло.
– Это унизительно. Кроме того, я не собираюсь губить его карьеру. Вы же знаете, он очень способный человек.
Сэр Лоренс, пожав плечами, возразил:
– Для меня и твоих родных его карьера - ничто в сравнении с твоим добрым именем. Давно он приехал?
– По-моему, недавно.
– Хочешь,
Клер молчала, и, наблюдая за ней, сэр Лоренс думал: "Хороша, но характер нелегкий. Много решительности и ни капли терпения". Наконец Клер заговорила:
– Во всем виновата я одна, - я ведь вышла за него по своей воле.
Не хочу затруднять вас. И потом, он не согласится.
– Это еще вопрос, - возразил сэр Лоренс.
– Так попробовать мне, если подвернется случай?
– Вы очень любезны, но...
– Значит, договорились. Кстати, безработные молодые люди умеют сохранять благоразумие?
Клер рассмеялась.
– Ну, его-то я приучила. Страшно вам благодарна, дядя Лоренс. Поговоришь с вами - и на душе легче. Конечно, я ужасно глупая, но, знаете, Джерри имеет какую-то власть надо мной, а меня, к тому же, всегда тянуло на риск. Прямо не понимаю, в кого я такая, - мама его не терпит, а Динни допускает лишь в принципе.
Клер вздохнула.
– Ну, больше не смею вам надоедать.
Она послала ему воздушный поцелуй и вышла.
Сэр Лоренс сидел в кресле и думал: "Зачем я-то впутываюсь? История скверная, а будет еще хуже. Но у Клер такой возраст, что ей надо помочь. Придется поговорить с Динни".
VIII
Накаленная предвыборная атмосфера в Кондафорде посвежела, и генерал резюмировал изменившуюся обстановку короткой фразой:
– Что ж, они получили по заслугам.
– Папа, а тебе не страшно при мысли, что получат наши, если тоже не сумеют ничего сделать.
Генерал улыбнулся:
– Довлеет гневи злоба его, Динни. Клер обжилась в Лондоне?
– Устраивает себе жилье. Работа у нее сейчас, кажется, простая - пишет благодарственные письма людям, взявшим на себя перед выборами самую черную работу - агитацию на улицах.
– То есть с машин? Довольна она Дорнфордом?
– Пишет, что он в высшей степени достойный человек.
– Отец его был хорошим солдатом. Я одно время служил у него в бригаде в бурскую войну.
Генерал пристально посмотрел на дочь и спросил:
– Слышно что-нибудь о Корвене?
– Да. Он приехал.
– О-о!.. Не понимаю, почему я должен бродить вслепую. Конечно, родителям в наши дни возбраняется подавать голос и приходится полагаться на то, что они услышат через замочную скважину...
Динни завладела рукой отца:
– Нет, мы просто должны их щадить. Они ведь чувствительные растения, правда, папа?
– Мы с твоей матерью считаем, что эта история ничего хорошего не сулит. Нам очень хочется, чтобы все как-нибудь утряслось.