Конец главы
Шрифт:
– Мне не нравится, что Клер выходит замуж раньше тебя, Динни.
– Этого следовало ожидать, тетя.
– Вздор! Клер - блестящая женщина: на таких, как правило, не женятся. Я вышла замуж в двадцать один.
– Вот видите, тетя!..
– Ты смеешься надо мной! Я блеснула все'о один раз. Помнишь слона,
Лоренс? Я хотела, чтобы он сел, а он становился на колени. Слоны мо'ут наклоняться только в одну сторону. И я сказала, что он следует своим наклонностям.
– Тетя Эм! За исключением
– Мне так отрадно видеть твой нос, Динни. Я устала от горбатых.
У нас у всех такие - и у твоей тетки Уилмет, и у Хен, и у меня.
– Тетя, милая, у вас совсем незаметный изгиб.
– В детстве я ужасно боялась, что будет хуже. Я прижималась горбинкой к шкафу.
– Я тоже пробовала, только кончиком.
– Однажды, ко'да я этим занималась, твой отец спры'нул со шкафа и прокусил себе губу. Представь себе, он спрятался там, как леопард, и подсматривал за мной.
– Какой ужас!
– Да, Лоренс, о чем ты задумался?
– Я думал о том, что Динни, по всей вероятности, не завтракала.
– Я собиралась проделать это завтра, дядя.
– Вот еще!
– возмутилась леди Монт.
– Позвони Блору. Ты все равно не пополнеешь, пока не выйдешь замуж.
– Пусть сначала Клер обвенчается, тетя Эм.
– Надо бы у Святого Георгия. Служит Хилери?
– Разумеется!
– Я поплачу.
– А почему, собственно, вы плачете на свадьбах, тетя?
– Невеста будет так похожа на ан'ела, а жених в черном фраке, с усиками даже не почувствует, что она о нем думает. Как это о'орчительно!
– А вдруг он все почувствует? Я уверена, что так было и с Майклом, когда он женился на Флер, и с дядей Эдриеном, когда Диана выходила за него.
– Эдриену пятьдесят три и у не'о борода. Кроме то'о, Эдриен - особая статья.
– Допускаю, что это несколько меняет дело. Но, по-моему, оплакивать следует скорее мужчину. Женщина переживает самую торжественную минуту в своей жизни, а у мужчины наверняка слишком узкий жилет.
– У Лоренса жилет не жал. Твой дядя все'да был худ как щепка. А я была то'да стройной, как ты, Динни.
– Вы, наверно, были изумительны в фате, тетя Эм. Правда, дядя?
Тут она заметила, какое непривычно тоскливое выражение приняли лица обоих ее пожилых собеседников, и торопливо прибавила:
– Где вы встретились впервые?
– На охоте, Динни. Я увязла в болоте. Твоему дяде это не понравилось, он подошел и вытащил меня.
– Идеальное место для знакомства!
– Слишком грязное. Потом мы целый день не раз'оваривали.
– Как же вы сошлись?
– Так уж все сложилось. Я гостила у Кордроев, знакомых Хен, а твой дядя заехал посмотреть щенят. Ты почему
– Просто хочу знать, как это делалось в ваше время.
– Выясни лучше сама, как это делается в наши дни.
– Дядя Лоренс не хочет, чтобы я избавила его от себя.
– Все мужчины - э'оисты, кроме Майкла и Эдриена.
– Кроме того, я не желаю, чтобы вы из-за меня плакали.
– Блор, коктейль и сандвич для мисс Динни. Она не завтракала. Да, Блор, мистер и миссис Эдриен и мистер и миссис Майкл остаются обедать. И скажите Лауре, Блор, чтобы она отнесла мою ночную рубашку и прочее в синюю комнату для гостей. Мисс Динни ночует у нас. Ах, эта детвора!
И леди Монт, слегка раскачиваясь, выплыла из комнаты в сопровождении своего дворецкого.
– Какая она чудная, дядя!
– Я этого никогда не отрицал, Динни.
– Стоит мне ее повидать, и на душе становится легче. Она когданибудь сердится?
– Иногда собирается, но раньше чем успеет выйти из себя, уже перескакивает на другое.
– Какое спасительное свойство!..
Вечером за обедом Динни все время прислушивалась, не упомянет ли ее дядя о возвращении Уилфрида Дезерта. Он не упомянул.
После обеда она подсела к Флер, восхищаясь - как всегда чуточку недоуменно - своей родственницей, лицо и фигура которой были так прелестны, а глаза проницательны, которая держалась так мило и уверенно, не питала никаких иллюзий на собственный счет и смотрела на Майкла сверху вниз и снизу вверх одновременно.
"Будь у меня муж, - думала Динни, - я была бы с ним не такой. Я смотрела бы ему прямо в глаза, как грешница на грешника".
– Флер, вы помните вашу свадьбу?
– спросила она.
– Помню, дорогая. Удручающая церемония.
– Я видела сегодня вашего шафера.
Круглые сверкающие белками глаза Флер расширились.
– Уилфрида? Неужели вы его помните?
– Мне было тогда шестнадцать, и он привел в трепет мои юные нервы.
– Это, конечно, главная обязанность шафера. Ну, как он выглядит?
– Очень смуглый и очень беспокойный.
Флер расхохоталась.
– Он всегда был такой.
Динни взглянула на нее и решила не терять времени.
– Да, дядя Лоренс рассказывал мне, что он пытался внести беспокойство и в вашу жизнь.
– Я даже не знала, что Барт это заметил, - удивилась Флер.
– Дядя Лоренс немножко волшебник, - пояснила Динни.
– Уилфрид вел себя примерно, - понизила голос Флер, улыбаясь воспоминанию.
– Уехал на Восток послушно, как ягненок.
– Но не это же, надеюсь, удерживало его до сих пор на Востоке?
– Разве корь может удержать вас навсегда в постели? Нет, ему просто там нравится. Наверно, обзавелся гаремом.