Конец игры

Беккет Сэмюэль

Хамм. Какое это окно?

Клов. Оно выходит на землю.

Хамм. Я так и знал! (С яростью.) Но с этой стороны нет света! Давай к другому!

Клов толкает кресло вперед по направлению к другому окну.

На землю, подумать только!

Клов останавливает кресло у другого окна. Хамм откидывает назад голову.

Вот здесь и вправду свет! (Пауза.) Похоже на солнечные лучи. (Пауза.) Их нет?

Клов. Нет.

Хамм. А разве не солнечные лучи я чувствую сейчас на лице?

Клов. Нет.

Молчание.

Хамм.

Я очень белый? (Пауза. Яростно.) Я спрашиваю тебя, очень ли я белый!

Клов. Не больше, чем обычно.

Молчание.

Хамм. Открой окно.

Клов. Зачем?

Хамм. Я хочу послушать море.

Клов. Ты не услышишь его.

Хамм. Даже если ты откроешь окно?

Клов. Не услышишь.

Хамм. Значит, не стоит и открывать?

Клов. Не стоит.

Хамм (яростно). Тогда открой его!

Клов поднимается по стремянке, открывает окно. Пауза.

Ты открыл?

Клов. Да.

Молчание.

Хамм. Ты клянешься мне, что открыл?

Клов. Да.

Молчание.

Хамм. Ну что ж… (Пауза.) Море, наверно, совсем спокойное. (Пауза. Яростно.) Я спрашиваю тебя, спокойное ли оно!

Клов. Да.

Хамм. Это потому, что больше нет мореходов. (Пауза.) Ты как-то вдруг стал очень неразговорчив. (Пауза.) С тобой все в порядке?

Клов. Мне холодно.

Хамм. Какой у нас теперь месяц? (Пауза.) Закрой окно, мы возвращаемся.

Клов закрывает окно, спускается с лестницы, отвозит кресло на место, и сам встает сзади за креслом.

Голова его опущена.

Не стой там, мне становится страшно.

Клов возвращается на свое место у кресла.

Отец! (Пауза. Громче.) Отец! (Пауза.) Пойди посмотри, слышал ли.

Клов идет к мусорному ящику Нагга, поднимает крышку, наклоняется над ним.

Слышны неразборчивые слова. Клов выпрямляется.

Клов. Да.

Хамм. Оба раза?

Клов наклоняется. Слышны неразборчивые слова. Клов выпрямляется.

Клов. Один-единственный.

Хамм. Первый или второй?

Клов наклоняется. Слышны неразборчивые слова. Клов выпрямляется.

Клов. Он не знает.

Хамм. Должно быть, второй.

Клов. Невозможно определить.

Клов закрывает крышку.

Хамм. Он все еще плачет?

Клов. Нет.

Хамм. Бедные мертвецы! (Пауза.) Что он делает?

Клов. Сосет свое печенье.

Хамм. Жизнь продолжается.

Клов возвращается на свое место у кресла. Молчание.

Дай мне плед, я окоченел.

Клов. Нет больше пледов.

Молчание.

Хамм. Поцелуй меня. (Пауза.) Ты не хочешь меня поцеловать?

Клов. Нет.

Хамм. В лоб.

Клов. Я никуда не хочу тебя целовать.

Молчание.

Хамм (протягивая руку). По крайней мере, дай мне руку. (Пауза.) Ты не хочешь дать мне руку?

Клов. Я не хочу до тебя дотрагиваться.

Молчание.

Хамм.

Дай мне песика. (Клов ищет собачку.) Нет, не стоит.

Клов. Ты не хочешь свою собаку?

Хамм. Нет.

Клов. Тогда я ухожу.

Хамм (опустив голову, рассеянно). Верно.

Клов идет к двери, оборачивается.

Клов. Если я не убью эту крысу, она умрет.

Хамм (так же). Верно.

Клов выходит. Пауза.

Моя очередь. (Достает платок, разворачивает его, держит его расправленным перед собой.) Мы продолжаем. (Пауза.) Мы плачем, плачем, — просто так, просто чтобы не смеяться, и мало-помалу… нас охватывает печаль. (Складывает платок, кладет его в карман, немного приподнимает голову.) Все те, кому я мог бы помочь. (Пауза.) Помочь! (Пауза.) Спасти. (Пауза.) Спасти! (Пауза.) Они выползают из всех углов. (Пауза. Яростно.) Ну подумайте, подумайте сами, говорю я; вы ведь все равно здесь, на земле, от этого нет спасения! (Пауза.) Убирайтесь прочь и любите друг друга! Лижите друг друга, если вам так уж хочется! (Пауза. Более спокойно.) И если они не просили хлеба, значит, им нужны были пирожные. (Пауза. Яростно.) Убирайтесь с глаз моих, трахайтесь там по углам! (Пауза. Тихо.) Все это, все это! (Пауза.) Даже настоящей собаки, и той нет! (Более спокойно.) В моем начале мой конец, и все-таки мы продолжаем. (Пауза.) Может, мне стоит продолжить мою историю, закончить ее и начать другую. (Пауза.) Может, мне стоит броситься на землю. (С трудом приподнимается и снова падает в кресло.) Вцепиться ногтями в трещины на полу и ползти вперед, отталкиваясь руками. (Пауза.) Это и будет концом, и тогда я спрошу себя, что же могло привести меня к нему, и я спрошу себя, что же могло… (Колеблется, подбирая слово.)…Почему этот конец так запоздал. (Пауза.) Я буду там, в этом старом убежище, один против молчания и… (колеблется, подбирая слово)…покоя. Если я смогу замолчать и просто сидеть здесь спокойно, все кончится, кончатся и звуки, и движения. (Пауза.) Я мог бы позвать своего отца, и я мог бы позвать своего… (колеблется) своего сына. И даже дважды, трижды, на тот случай, если они не услышали меня с первого раза или со второго. (Пауза.) Я скажу себе: он вернется. (Пауза.) А что потом? (Пауза.) А что потом? (Пауза.) Он не смог, он зашел слишком далеко. (Пауза.) А что потом? (Пауза. Беспокойно.) Самые разные фантазии! Мне кажется, что за мной наблюдают! Крыса! Шаги! Глаза! Сначала задерживаешь дыхание, а потом… (Выдыхает.) А потом говорить, быстро, быстро произносить слова, совсем как одинокий ребенок, который представляет себе, что их на самом деле двое, трое, — и все только чтобы быть вместе, болтать вместе в этой ночи. (Пауза.) Мгновение за мгновением, плюх, плюх, — совсем как зернышки этого… (Ищет подходящее слово.) Этого старого грека; и всю жизнь мы ждем, что это в конце концов соберется в настоящую жизнь. (Пауза. Хочет продолжить, но отказывается от этого. Пауза.) Ах, скорее бы все это кончилось! (Свистит.)