Конец игры, Беккет Сэмюэль

Конец игры

на обложку

Беккет Сэмюэль

Шрифт:

Клов. Волны? (Направляет подзорную трубу наружу.) Свинцовые.

Хамм. А солнце?

Клов (продолжая смотреть). Отсутствует.

Хамм. Оно должно было как раз садиться. Поищи хорошенько.

Клов (поискав). К черту.

Хамм. Значит, уже ночь?

Клов (продолжая смотреть). Нет.

Хамм.

А что же?

Клов (продолжая смотреть). Все серое. (Опуская подзорную трубу и поворачиваясь к Хамму; громче.) Серое! (Пауза. Еще громче.) СЕР-РОЕ!

Спускается со стремянки, подходит к Хамму сзади и говорит ему прямо в ухо.

Хамм (вздрагивая). Серое! Ты сказал: серое?

Клов. Светло-черное. По всей вселенной.

Хамм. Ты преувеличиваешь. (Пауза.) Не стой там, мне становится страшно.

Клов (возвращается на свое место у кресла). К чему вся эта комедия, день за днем?

Хамм. Привычка. Никогда не знаешь заранее, что может пригодиться. (Пауза.) Сегодня ночью я заглянул себе в грудь. Там была большая болячка.

Клов. Ты просто увидел свое сердце.

Хамм. Нет, она была живой. (Пауза. Горестно.) Клов!

Клов. Да.

Хамм. Что происходит?

Клов. Все идет своим чередом.

Молчание.

Хамм. Клов!

Клов (раздраженно). В чем дело?

Хамм. А мы сами ничего… ничего… не начали означать?

Клов. Означать? Мы — и означать! (Короткий смешок.) Ах, это здорово!

Хамм. Иногда я спрашиваю себя. (Пауза.) Если бы некое разумное сознание вернулось на землю и просто поглядело на нас, разве оно не стало бы размышлять об этом? (Говорит от лица этого разумного сознания.) Ну что ж, я вижу, что происходит, я вижу, что они делают!

Клов вздрагивает, роняет подзорную трубу и начинает обеими руками чесать низ живота. (Продолжает обычным голосом.) И даже, не заходя так далеко в своих допущениях, мы сами… (с чувством) мы сами… временами… (Страстно.) Подумать только, а если все это было не напрасно!

Клов (с тревогой в голосе, продолжая чесаться). У меня тут блоха!

Хамм. Блоха! Разве еще

остались блохи?

Клов (продолжает чесаться). Если только это не вошь.

Хамм (с крайним беспокойством). Но ведь все человечество могло бы возродиться снова начиная с этого момента! Ради бога, поймай ее!

Клов. Пойду принесу порошок. (Выходит.)

Хамм. Блоха! Ужасно! Что за день!

Входит Клов, в руках у него коробочка.

Клов. Я вернулся с порошком от насекомых.

Хамм. Покажи ей где раки зимуют!

Клов вытаскивает рубашку из штанов, расстегивает штаны, оттягивает край подальше от живота и сыплет порошок в этот промежуток между тканью и телом. Наклоняется, смотрит, ждет; внезапно вздрагивает, лихорадочно сыплет побольше порошка; наклоняется, смотрит, ждет.

Клов. Вот черт!

Хамм. Ну как, ты ее поимел?

Клов. Наверно. (Бросает коробочку и приводит одежду в порядок.) Если только она не затрахалась.

Хамм. Затрахалась! Ты имеешь в виду, запряталась. Если только она не запряталась.

Клов. Да? Разве говорят "запряталась"? А не "затрахалась"?

Хамм. Сам подумай! Если бы она затрахалась, получилось бы, что это она поимела нас.

Молчание.

Клов. А как насчет того, чтобы пописать?

Хамм. Этим и занимаюсь.

Клов. Вот молодец, вот молодец.

Молчание.

Хамм (с подъемом). Давай уйдем вдвоем, уйдем туда, на юг! К морю! Ты построишь плот. Течение унесет нас далеко, к другим… млекопитающим!