Конец истории
Шрифт:
– —
– Если честно, то вообще не понимаю ничего, кроме того, что у того странного парня, что правит в Москве, два отца и он, почему-то, сделал это главной историей своего государства. – сказал я, – До «Того дня», над ним бы, наверное, посмеялись слегка. но сейчас есть вещи и более необычные.
– Значит не понял, о чём я вещал. Смотри, в сей истории много начал. Но по большей части она очень буквальна. Пусть и имена здесь сакральны. Под Сетом фараон сам себя шифровал. Осирис – былой правитель, которого убил федерал.
– То есть хочешь сказать, что нынешний владыка Москвы убил того, кто управлял Родиной до СТИРАНИЯ? А Гор тут, надо понимать, отображает старый порядок, рождённый
– Да, не всех это устраивает. И владыка под текущую ситуацию старые мифы подстраивает. Он много хорошего сделал, но у него и не без плохого дела. Правда… большинству просто плевать, и на попирание морали, и на разврат, что на улицы вытекает. Но некоторые, особенно служители старой веры, без теротеизма и со стеснения мерой, жить с таким не готовы и уходят прочь, вот их и реально карают солдаты, чья форма, как ночь.
– Ну, ладно… Спасибо, что рассказал. Не уверен, что мы встретим этих людей, но знать такое вроде полезно. Особенно учитывая наши знаки на бортах. Постараемся не встревать с ними в споры и вообще не контактировать. Если что, то КПВТ их должен отпугнуть. Их же немного?
– Может немного, а может не счесть. Но все точно фанатики, как они есть.
– Ну что же, ладно… Кажется после катастрофы, осколки Родины одни фанатики и населяют. То фанатично открытые всему новому, то фанатичные уравнители, то рабовладельцы, то трансгуманисты, то анархисты, то эти теперь. Ладно, надеюсь, наши встречи пройдут без потерь. Ха, смотри-ка, с тобой поговорил и сам стал окончания предложений рифмовать! В общем, пойду попробую разговорить нашу молчаливую спутницу. Дай знать, как будем подбираться к Твери. Думаю, должны быть там уже сегодня…
Тайны тверских некрополей – Фенрир
Кровь. Она бежит по нашим венам и артериям, заставляя сердце биться, а организм двигаться. В некоторых верованиях она была даже ассоциирована с душой. Как и на суровом севере, откуда я родом. Правда, среди нашего народа, можно даже сказать, человеческого вида, это вовсе не стало поводом избегать кровопролития или употребления её в пищу. Для нас душа не была священна, но чем в существе её было больше, тем лучше.
Поэтому, кровь должна была литься. А мы должны были её пить, чтобы наполняться силой тех, кто терял её по нашей вине. В основном, это конечно были задохлики, жившие на границах наших кланов. За это они нас ненавидели и проклинали. Ставили капканы и ловушки. Готовили оружие. Строили стены. Но мы быстро приспособились к их защите. И в особо неудачные для них ночи, налетали из темноты на самые слабые места их деревень и городов.
Живительная жидкость наполняла наших воинов: самцов и самок, той силой, которая позволяла им быть непобедимыми в бою. Силой, которая многие сотни лет была нам не ведома. Насколько я знаю, по рассказам старейшин, ведь сам родился после «Того дня», люди долго держали нас в глубинах своих научных катакомб. Они морили нас голодом и не давали плодиться. Но в одно мгновение наши мучители умерли и мы вышли на волю, напившись их кровью и натянув их кожу.
Многие из наших остались точно такими же, какими и были, в момент, когда принимали человеческий облик. Для них это было просто удобным средством охоты и возможностью нахождения на поверхности при свете солнца. А потому они яростно отвергали всю человеческую культуру и привычки. Среди воинов и убийц, почитавших кровавую золотую богиню, я оказался белой вороной. Ведь, при достижении совершеннолетия надев человеческую кожу и сходив на первую вылазку, я проникся бытием людского рода. Особенно,
Поэтому, мне пришлось покинуть родные края и уйти на юг, подальше от всё расширявшихся кланов сородичей. Я знал, что рано или поздно они доберутся и до этих мест, множась в числе и крася землю в красное, но пока этого не произошло, мне хотелось максимально насладиться жизнью среди, уступающих землю более молодым видам, людей.
Конечно, жажда крови с переселением не исчезла, но я нашёл разумный выход и из этого неудобного положения. Я стал служить фараону Белого города в качестве… гончего пса, я полагаю. Своих настоящих врагов, а не тех, кого он миловал прилюдно, царь людской предпочитал убивать жестоко, быстро и тихо. И я делал это для него. Потому что он, взамен, давал мне довольствие и доступ к главному светочу человеческих знаний: ленинской библиотеке. Я мог читать столько книг из бездонного её архива, сколько мне хотелось, и ради этого стоило убивать. Тем более, что и то утоляло мою бесконечную жажду.
Это путешествие, в качестве охраны для этого странного путешественника, Алана, было лишь ещё одним условием, чтобы снова погрузиться в мир великолепия слов, перед тем искупавшись в жидком источнике жизни. Идеальная сделка.
Правда, мои напарники мне нравятся не слишком сильно. Особенно наш конвоируемый. В отличии от немногословной девушки, что также является убийцей на службе фараона, он слишком мягкотел. Не думаю, что он когда-то кого-то убивал или вообще держал в руках оружие. Будь он сородичем из моего племени, его бы ещё щенком утопили в море, как слабого и дефектного.
Не уверен, что он сможет выжить даже здесь, на севере. Ведь тут водиться немало мятежников-хоритов, которые не против были бы насадить головы все троицы на пики. Разумеется, они совершают вылазки и в Абидос: потрепать гвардейцев Белого города, завербовать феллахов, провести диверсию. Так что даже на территории под контролем фараона не слишком спокойно. Впрочем, всё же лучше, чем на юге.
К точке назначения мы прибыли к вечеру. Город, и без того довольно пустой, ночью и вовсе вымирал. Жители, что работали в урбанизированной черте, с наступлением тьмы зачем-то уезжали прочь из города. Впрочем, на городском причале нас всё равно ждал человек фараона, выдавая своё присутствие небольшим костром на пристани.
Стоило нам пристать к берегу, как он тут же кратко объяснил нам, где найти искомые компьютеры. Оказывается, после завершения всей заварушки, их просто бросили внутри тверского вагоностроительного. Всё равно, все они превратились в тыквы, после исчезновения глобальной сети.
Также связной предупредил, что ночью на завод лучше не ходить. В городской черте, в ночной темноте, шастают хориты. Местные не хотят попадаться им на глаза и потому выезжают за пределы города. Армия Белого города просто не в состоянии его контролировать при наступлении темноты. Людей слишком мало, да и при такой тактике мятежников, с ними просто бесполезно бороться: они нанесут удар по кому-то, да рассеются в темноте.
Единственная эффективная тактика, явно была позаимствована местным гарнизоном от «скаутов Селуса» – рассеяться по местности ещё больше. Что информатор предлагал сделать и нам: переждать тьму подальше от берега, заночевав в лодке, до которой едва ли кто-то решиться плыть, даже если её обнаружит. Но я быстро отверг эти планы.
Для меня и моего племени, темнота всегда была вторым домом. И я не видел смысла сейчас так просто терять время. Мне хотелось побыстрее разобраться с этим всем путешествием и вернуться домой, к библиотеке и книгам. Поэтому мы незамедлительно отплыли к территории завода, всё равно он был на берегу Волги и идти через город не пришлось бы.