Конец лета (др. перевод)

Стил Даниэла

— Ну, тебе действительно нравится здесь? — Дина выглядела как маленькая девочка, когда она ухмыльнулась. В первый раз за долгое время она казалась счастливой и умиротворенной. Только в последние несколько недель она обрела какую-то часть себя. В небольшой светлой передней было немного мебели, но она была удобной и уютной. В комнате находились плетеный стул, недавно покрашенный в белый цвет, и замечательная старая кушетка, обтянутая новой материей нежно-голубых тонов. Везде были расставлены растения и старые сосуды с цветами. На стенах висело

несколько ее любимых картин и купленный ею красивый, с великолепным узором ковер. В комнате находились несколько медных горшков, расположившихся на каминной подставке, латунные подсвечники, стоящие на маленьком деревянном обеденном столике, достаточно большом для двоих, а также небольшая бронзовая люстра, которая сама по себе являлась украшением этой комнаты. Дина сама сделала занавески из накрахмаленного кружевного материала, который нашла в чемодане. Она выглядела так, как будто жила здесь в течение долгих лет. В доме находились две небольшие спальные комнаты: одну из них Дина украсила чудесными, в старом стиле обоями нежно-розовых тонов; в другой, рядом с ней, ничего не было, за исключением небольшой плетеной колыбели с верхом и лошадки-качалки, сваленных у двери.

Ким посмотрела вокруг оценивающим взглядом и расположилась на стуле.

— Я влюблена во все это, Дина. Могу я остаться?

— По крайней мере, на целый год. Но я думаю, ты скоро обнаружишь, что жизнь здесь имеет несколько изъянов. Горячая вода то появляется, то исчезает; чтобы разогреть духовку, иногда требуется целая неделя, окна расклеиваются, камин коптит… — Она ухмыльнулась. — Но я люблю этот дом. Разве он не похож на маленький игрушечный домик?

— Ты абсолютно права. Он мне нравится больше, чем мое жилище, которое малопривлекательно.

— Твой дом лучше, чем мой. Но с этим ничего не поделаешь. — Никто бы не поверил, что месяц назад она жила в роскоши. Казалось, она была бы совершенно счастлива оказаться там, где она была. — Кофе? — спросила Дина. Ким кивнула. Дина исчезла и затем вернулась с двумя дымящимися кружками.

— Ну, что новенького? — Но мольберт, стоящий в углу кухни, ответил за нее. Дина уже вернулась к своей работе.

— Я снова рисую. — Она выглядела счастливой и гордой.

— Да, я вижу. Что будешь с ними делать?

— Возможно, продам их. Я уже продала две или три. Они оплатили мне мебель, посуду, бумагу. — Три картины и бриллиантовые серьги с нефритом. Но она не сказала об этом Ким. И ей было наплевать на это. У нее ничего не осталось из того, что бы ей хотелось сейчас, кроме своего ребенка. Остальное для нее ничего не значило больше. Нисколько.

— Где ты их продаешь? — спросила Ким с вполне определенными намерениями, но Дина догадалась об этом.

— Не бери в голову. — Она ухмыльнулась и сделала небольшой глоток из своей кружки с чаем.

— Почему ты, по крайней мере, не позволишь ему продавать твои картины? Ведь тебе необязательно с ним видеться.

Ким видела его только на прошлой неделе, и он чертовски

плохо выглядел. Она хотела сунуть ему адрес Дины, но знала, что не сможет сделать этого. Дина должна сама найти способ вернуться к нему. Если она когда-нибудь сделает это. Ким начала сомневаться в этом. Дина казалась счастливее, когда находилась одна.

— Почему ты, по крайней мере, не позвонишь Бену по поводу своей работы?

— Не глупи, Ким. Что это докажет? Я не могу. И скорее всего он плюнет мне в глаза, если я позвоню ему и попрошу заняться моими работами.

— Я сомневаюсь в этом. — Но, может быть, она была права. Он никогда больше не спрашивал Ким, как там дела у Дины. Между ними было молчаливое соглашение. Никто из них не говорил о Дине. Ким поняла. — Как дела у Марка? Ты что-нибудь слышала о нем?

Дина отрицательно покачала головой.

— Я звонила ему один раз после того, как поговорила с моим адвокатом. Он все понимает. Он действительно не может ничего возразить.

— Ты думаешь, он женится на этой девице?

Дина вздохнула и, улыбнувшись, подняла глаза.

— Возможно. Она живет вместе с ним в нашем доме. Но, я думаю, — улыбка медленно сошла с ее лица, — я думаю, это все явилось большим потрясением. Слишком многое произошло с нами за этот год.

На мгновение Ким подивилась тому, не скучает ли Дина без него. По ее виду можно было предположить, что это так. Возможно, все дело в привычке. В любом случае она на самом деле прошла через многое.

— Откуда ты узнала, что он живет вместе с этой девицей? — В устах Марка такое признание могло показаться слишком честным.

— Маргарет сказала мне, когда я позвонила однажды, чтобы узнать, как у нее дела. По-видимому, она уволится в следующем месяце. Возможно, так будет лучше. Ему не надо, чтобы кто-то вокруг напоминал ему обо мне. Мы имеем возможность также начать все сначала.

— Это то, чем ты сейчас занимаешься? — спросила Ким. Дина кивнула, но уже с другой улыбкой на лице.

— Это не всегда легко, но я стараюсь. Я живу этим домом и своей работой. Я хочу заняться устройством детской комнаты в следующем месяце. Я подыскала прелестный материал. И я хочу разрисовать стены смешными маленькими человечками из детской сказки о Маме Гусыне.

Кимберли улыбнулась ей, и они вернулись к приятной дружеской беседе. Было уже где-то после пяти часов, когда Дина наконец встала и зажгла все лампочки.

— О, Боже милостливый, мы сидели все это время в темноте.

— И я действительно должна уже ехать домой. Я должна еще успеть переехать мост. Между прочим, ты что-нибудь приготовила на Рождество? — Но она почти наверняка знала ответ.

Дина отрицательно покачала головой.

— Этот год не для этого. Я думаю, что для меня лучше всего будет встретить Рождество в спокойной обстановке… здесь. — Ким кивнула и почувствовала себя виноватой.

— Я поеду в горы покататься на лыжах. Ты не хочешь составить мне компанию?