Конец начала
Шрифт:
– Шевелись!
– закричал он.
– Мы справимся!
Но справятся ли? Нужно попытаться.
Он продолжил путь на полусогнутых, когда в бок ему попала пуля. Поначалу, капрал ощутил лишь удар. Ноги, вдруг, отказались слушаться. Он лёг на землю, сжимая винтовку. Затем пришла боль. Он попытался вдохнуть, и рот наполнился кровью. Капрал приложил все силы, чтобы не начать дергаться, словно собака, которую переехал грузовик. Если он продолжит лежать спокойно, то, возможно, сможет подстрелить врага.
На него посмотрел американец, одетый в ту самую новую форму. Симицу, прищурившись, посмотрел
За последние несколько минут Сабуро Синдо сбил уже второй американский истребитель. Дело тут, скорее всего, в везении: снаряды из бортовой пушки разнесли кабину пилота на кусочки, и, возможно, самого пилота тоже. Потерявший управление самолёт рухнул в океан.
"Толку со всего этого", - думал про себя Синдо. Убей одного муравья, остальные, всё равно, испортят пикник. Американцы уже на берегу. Теперь дело за армией. Флот сделал всё, что мог и проиграл. Синдо ненавидел проигрывать. Он понимал, что его вины в этом не было. Это не означало, что, в противном случае, этого бы не произошло, или не привело к менее печальным последствиям.
Вдоль берега, подобно детским игрушкам на дне ванны, были разбросаны американские десантные корабли. Все эти хитроумные лодки, огромный флот боевых кораблей дальше в море и гигантский зонтик из самолётов в небе - всё это говорило о величайшей промышленной мощи, которую он, Синдо, даже представить не мог. В 1941 он бил американцев. Больше такой возможности ему не дадут.
Мимо его "Зеро" пролетели трассеры. Скинуть американца с хвоста, уйдя в пике, или вверх, он не мог. Он мог лишь уйти от него на вираже. Так он и поступил, круто завернув вправо. Американец попытался удержаться за ним, но не сумел. Лишь фронтовой истребитель "Хаябуса" мог повторить манёвр "Зеро", но против американца "Хаябуса" долго не протянет.
Синдо и его "Зеро" тоже не могли долго тягаться с ними. Он дал по врагу очередь, но особого вреда не нанёс. Затем противник ушёл из-под прицела, словно машина Синдо была закована в колодки. Такое он уже видал. Он злился от унижения. Мысли лейтенанта никак не отражались ни на лице, ни на поведении. Лишь изредка.
Рядом с самолётом разорвался выпущенный снизу зенитный снаряд. Никакого вреда он не нанёс, но машина дёрнулась, словно споткнулась о камень прямо в воздухе. Синдо принялся закладывать один за другим крутые виражи, сбивая стрелкам прицел, и, одновременно, думая, что делать дальше.
Бить вражеские авианосцы он пока не мог. Удар по другим кораблям никак не снизит их огневую мощь. С десантными кораблями тоже ничего не сделаешь, да и без толку - американцы уже на берегу. "Значит, буду бить их там", - решил лейтенант.
Он снизился, взревели пулеметы. Внизу что-то загорелось. Вражеские солдаты бросились врассыпную в поисках укрытия. Однако разбегались не все. Некоторые остались на месте и стреляли по нему из винтовок. Точно так же они вели себя в первый день высадки японцев на Гавайи. Любой, кто отказывал американцам в храбрости - дурак. Они слабые, позволили себе сдаться в плен, что дало японцам
По Синдо начали стрелять из пулемётов. Плотность их огня уже не просто раздражала. Где-то позади кабины лязгнула пуля. Синдо оглядел приборную панель. Повреждений нет. Управление работает. Он набрал высоту, затем снизился и ещё раз облетел берег.
В этот раз по нему стреляли активнее. Американцы вели себя очень агрессивно. Что, впрочем, никак не мешало им раз за разом промахиваться. Синдо наблюдал, как его собственные пули взрывали песок, и надеялся, что с людьми они делали то же самое.
После очередного пролёта вдоль берега, лейтенант заметил, что топливо подходило к концу. Пора возвращаться на дозаправку. Взлетал он с Халеивы, катясь по травяному полю рядом с разбитым аэродромом. Если уж он взлетал с раскачивающейся палубы авианосца, то и тут справится. Однако садиться в том же месте он не стал. Обстрел американцев наворотил воронок вокруг аэродрома. Если он решит там садиться, то непременно разобьётся.
Если там садиться нельзя, то где же? Ближайшая взлётная полоса находилась на аэродроме Уилер, ближе к центру острова. Лейтенант знал, что американцы отработали и по нему, но он надеялся, что били по Уилеру только с воздуха. Какие-то самые мощные и дальнобойные орудия до него, наверняка, достанут, но, скорее всего, их огонь был сосредоточен на целях ближе к берегу. Если бы Синдо командовал десантом, он бы так и поступил и был уверен в этом насчёт американцев.
Уилер находился всего в паре минут лёту. Синдо вдруг понял, что взлётные полосы не работали. Их сильно разбомбили, а бульдозерам, которые должны были их ровнять, досталось ещё сильнее. На глаза лейтенанту попалось несколько обгоревших остовов. Один валялся на боку, несмотря на огромный вес.
Бомбы падали и в поле вокруг аэродрома. Но там, Синдо был готов голову свою заложить, сесть ещё можно. Он летел как можно медленнее, на грани сваливания в штопор. Опустились шасси. Лейтенант задрал нос самолёта и опустил хвост, словно пытался зацепиться за тормозной крюк на палубе авианосца.
Самолёт качнулся и остановился. Не самая удачная посадка, но он на земле. Какое-то время ничего не происходило. Синдо открыл "фонарь" кабины и встал на ноги. К нему уже бежали техники.
– Чего вам?
– закричали они.
– Всего, - ответил Синдо.
– Топливо, боеприпасы, место, где можно поссать.
Один техник указал в кусты.
– Туда идите. Так янки вас не заметят. И побыстрее, пока снова не налетели самолёты и вас не разбомбили.
Говорил он, конечно, не о самом Синдо. Весьма вероятно, что американцы следили за его "Зеро". Едва лейтенант добрался до кустов и расстегнул лётный комбинезон, чтобы облегчиться, как услышал над головой жужжание двигателей. Но то оказалось знакомое жужжание. На то же поле собирались сесть ещё несколько "Зеро" и "Хаябус". Оставить несколько машин для защиты того, что осталось от аэродрома Уилер оказалось хорошей идеей, хоть пилотов "Сапсанов", было, конечно, жаль. Жуткие новые самолёты американцев с легкостью пережёвывали их и выплёвывали. Высокая скорость и бортовая пушка давали "Зеро" хоть какие-то шансы против врага.