Конец света отменяется!
Шрифт:
Итак, у меня есть еда и вода, солнце и свежий воздух, достаточно времени для раздумий, медитаций и самосовершенствования. Значит, осталось представить, что я отдыхаю на дорогом престижном курорте, расслабиться и получить удовольствие.
* * *
Я «получал удовольствие» уже несколько дней. Птица к моей персоне внимания не проявляла, овощами регулярно подкармливала. Пора подумать о том, как с этого «курорта» смотать удочки.
Убраться отсюда следовало подобру-поздорову, а как это осуществить? Что-то плаванье кролём, брасом и любым другим известным способом меня больше не привлекало. Судя по длительности полётов птицы за кормом, до большой земли было довольно далеко.
И я приступил к выполнению плана. А то похудею тут на овощной диете… Интересно, как это хозяйка острова на таком меню вымахала до таких размеров?
Дождавшись, когда птичка улетит, я полез на дерево. Я уже говорил о его размерах? Теперь представьте, как на него можно забраться? Лез, как скалолаз, по шероховатостям коры, без альпинистского снаряжения, без страховки, если б сорвался… тяжело было бы воскресать из лепёшки. Подъём занял у меня в три раза больше времени, чем рассчитывал, снизу всё казалось гораздо ближе, но расстояние имеет принеприятнейшее свойство растягиваться. О спуске вниз не могло быть и речи. Я уже начал грешным делом думать, что дерево в заподлянку мне растёт на глазах, как над головой, наконец-то обозначилось гнездо, скромное такое гнёздышко, сложенное из стволов обычных деревьев. Я уже перелазил через «борт», как свист крыльев сообщил мне о возвращении их обладательницы. Спрятаться я, естественно, уже не успел. Птица возмущенно крякнула, подхватила меня и понесла.
Хотел полетать? Давай, летай. Сейчас она меня разделает по полной программе, нечё по гнёздах шастать. И куда это мы направляемся?
На горизонте тонкой линией показалась земля, с каждым взмахом крыльев становясь всё ближе и ближе. Она оказалась вовсе не так далеко, как я думал, лучше бы я отправился вплавь.
Я уже мог разглядеть песочные пляжи и лес вдалеке. О, долгожданная земля! Но птица оставила пляжи позади, промчалась над лесом, почти касаясь деревьев, затем резко притормозила. Меня крутануло, и на какое-то мгновение передо мной мелькнул вид сзади. Нас догоняли розовые, бежевые, серые шарики. Красиво!..
Полюбоваться видом мне не удалось. Птица тряхнула когтистой лапой, подбросив меня вверх, а другой в этот момент сделала подачу. «Го-о-ол!!!» некому было прокричать. Я, как ядро, пронёсся над лесом, над полем, жалея, что не успеваю рассмотреть окрестности. Лети не лети, а падать-то всё равно придется…
Глава 20. Иванушку- дурачка вызывали?
Я, как ядро, пронёсся над лесом, над полем и шлёпнулся на огромный… не знаю, что это, но буду звать его арбузом, потому что он с треском разлетелся на кусочки, разбрасывая во все стороны колючие семечки. Вдребезги!
Когда я встал, поджилки у меня тряслись. А, может, хватит с меня экстрима? Я поднял кусок и откусил. Есть можно. Кстати, точно такой, только поменьше, мне приносила птица. Вот где она пасётся! И чего это она меня зафутболила? За то, что залез в гнездо? Ладно, не склевала — и за то спасибо. Я отряхнулся и, пошатываясь, пошёл дальше полем, полем…
* * *
Полем, полем дошёл я до поселения. Кто же здесь живёт, может,
Я остановился около избушки с открытой дверью.
— Эй! Тук-тук! Кто в теремке живёт? А никто и не отзывается. Заходи, первым будешь, — сам себе ответил я и зашел.
Пусто. Но вид здесь очень даже жилой. Детская одежонка разбросана, в печи горшок с варевом, которое по запаху напомнило мне русские щи. На столе три тарелки, полные, еда ещё парует, как говорят, с пылу-жару. Хлеб черный наломан ломтями. Ложки деревянные. Словно минуту назад семья готовилась покушать, и вдруг… Куда же все подевались?
— Милости прошу к нашему шалашу, — сам себя пригласил я. — Спасибо большое.
Надо же, сам с собой заговорил, даже на острове я до такого не доходил, а здесь это непонятное безлюдье… Хочется человеческий голос услышать.
Варево аппетитно щекотало ноздри. Думаю, будь хозяева здесь, они бы меня обязательно угостили. Я подошёл к столу и сел на скамеечку. Точнее, попытался сесть, скамейка вдруг выскользнула, и я опустился пятой точкой на пол. Странно… Я потёр ушибленное место и все-таки сел, крепко держа сидение двумя руками. Я просто уверен, что здесь что-то не так. Ладно, есть хочется… Я потянул носом умопомрачительный запах. Как давно я вареного не ел… Ложка выпрыгнула из рук, совершила полёт по параболической траектории и, цокнув, шлёпнулась на пол. Я поднялся за столовым прибором-циркачем и снова сел мимо скамейки. Вымыв ложку и снова заняв место за столом, я потянулся за хлебом. Горбушка отодвинулась. Рука замерла. Я снова вытянул пальцы. Хлеб ещё отодвинулся. Молниеносное движение — и я его поймал! Осмотрел. Обычная горбушка, съедобная. Не знаю, что здесь происходит, но никто не помешает мне отобедать! И я набросился на еду, словно голодный тигр.
Внезапно я заметил, что их двух оставшихся тарелок еда тоже быстро исчезает, и ложки активно черпают содержимое, поднося невидимой рукой к невидимому рту. Интересно, делаю вид, что всецело поглощен щами, доедаю и… хвать воздух над тарелкой. Никого, ложка упала на стол, обиженно цокнув. Я сходил по горшок и налил вторую порцию. Затем повернулся к почти пустым тарелкам.
— Добавки насыпать?
Тарелки пододвинулись ко мне, и из шкафчика прилетела ещё одна. Ну да, я ведь съел чью-то порцию. Что за невидимки? Я наполнил тарелки, и мы все вместе принялись за их опустошение.
— Спасибо хозяевам! — поблагодарил я, закончив еду. — Вы кто?
Молчание. Не хотите знакомиться, как хотите.
— А посуду кто будет мыть?
Тарелки поползли ко мне.
— Моя очередь? Ну, хорошо.
Я занялся посудой, при этом трижды проливалась вода и ложки выпрыгивали из миски, словно кузнечики.
Несколько раз кто-то трогал меня сзади, я, как Панас в детской игре, хватал руками воздух, так никого и не поймав. Невидимки явно заигрывали со мной, но разговаривать упорно не желали.
— Ну, что ж, благодарю вас за гостеприимство, — кивнул я в сторону печи, сложив вымытую посуду. — Прощайте.
Дверь захлопнулась перед моим носом. Конечно, я мог бы легко открыть её, но… Не хотят меня отпускать, значит, можно остаться, может, что-нибудь выяснится. Полтергейст довольно мирный, так, пошаливает понемногу. Почему бы не отдохнуть перед дорогой? Я лёг на топчан, решив наблюдать за происходящим из-под прикрытых ресниц. Лежал, лежал. Вдруг что-то — бубух! — на меня свалилось. Вскочил, смотрю туда-сюда. Никого, только одеяло. Кто-то заботливо пытался меня укрыть.