Конец света отменяется!
Шрифт:
— Ты чего мычишь? Как зовут?
— У-ун.
— Ну и чего ты с белым флагом здесь делаешь? Я есть хочу, а не вышивать крестиком.
— Угу, то есть… мы хотели сказать… есть не надо!
— Это почему ещё? Я что, даром столько плыл? Даже не надейтесь. Попрошу тебя, как самого смелого, взять на себя роль секретаря: запиши всех, никого не пропусти, и пусть приходят по одному на завтрак, обед и ужин. Строго по списку. Без очереди не пускать!
Вряд ли У-ун понял всё, что я выдал, но общий смысл, что я собираюсь съесть всех без исключения, уловил.
— А может не надо? Может, не всех? Всякоеды будут откупаться!
— Я
— Всякоеды давать три, — показал он три пальца, — и всеед — уходить!
— Не пойдёт, мне нужен весь остров. Я здесь долго жить буду, пока вы закончитесь. Вот.
— Мы — жестко, невкусно. Живот болеть будет, — У-ун образно обхватил себя обеими руками в районе предполагаемой талии и, скривившись, закачался, демонстрируя, как буду я мучиться, отведав несертифицированную продукцию.
— Да что ты мне сказки рассказываешь? Я что, эльфокарликолюдоедов не едал, что ли? Я что, не знаю, какие они мягкие и сочные, особенно в чесночном соусе с маслинами? Ты мне зубы не заговаривай! — я нахмурил брови и упёрся руками в бока.
А я не переигрываю, интересно? Вдруг они согласятся?
— Ни-ни-ни, — отчаянно замотал головой У-ун. — Я хотеть, как лучше. Я — советы давать.
— И что же ты можешь мне посоветовать, горе луковое?
Абориген задрожал, услышав о луке, хотя, кто знает, что он подумал?
— Там, дальше, остров. Там — бабы! Вкуснятина! М-м-м, — обсосал он пальцы.
— Заманчиво, — задумался я. — Только плыть не охота.
— Всякоеды давать каноэ. Хороший каноэ. Быстро плыть. Вкусно есть. М-м-м, — снова закатил глаза У-ун, смачно облизывая волосатый палец.
— Дай подумать, — я сделал вид, что прикидываю в уме.
Да мне и думать не надо, любые «бабы» будут лучше, чем компания людоедов. Из зарослей то там, то тут, с выражением надежды, засверкали глаза туземцев.
— И что, правда, вкуснее вас?
У-ун энергично замахал головой.
— Уговорили, — кивнул я. — Каноэ я сам выберу, а вы мне пока рыбы нажарьте, покрупнее и пожирнее, а то пока доплыву, ещё сто раз есть захочу.
Ото всюду раздался радостный шепот. У-ун, легендарная популярность дипломата ему теперь обеспечена, повёл меня показывать каноэ. В зарослях камышей в незаметной бухточке стояло с десяток длинных лодок, сплетённых из коры какого-то дерева и старательно вымазанных неизвестным прозрачным веществом, возможно, клейким соком местного растения. Не очень-то надёжными кажутся, но раз их выдерживают…
— Иди, распорядись насчёт рыбы, — отправил я У-уна.
Оставшись один, я выудил из кармана нож и старательно проковырял дырочки в девяти лодках, оставив одну себе. Не хотелось, чтоб эти эльфо…и как там далее…еды раздумали и отправились догонять уплывший потенциальный ужин.
— Гы, — обратил на себя внимание подошедший сзади У-ун. — Рыбу кушать.
Как было заказано, рыба крупная и жирная: три полуметровые тушки. Да, у них сложилось хорошее мнение о моём желудке. Любопытствующие глаза светились между деревьями. Я перетащил ужин в каноэ. Думали, я здесь есть буду? Обломайтесь! Мне бы с вами распрощаться побыстрее. Я столкнул лодку в воду и помахал туземцам рукой:
— Смотрите, если мне не понравятся на вкус эти «бабы» — вернусь!
Эльфокарликолюдоеды долго провожали меня тоскливыми взглядами.
* * *
Плыть в лодке неизмеримо комфортнее,
Вскоре бедная лодочка оставила меня одного. Быстро темнело, а ночью плыть намного прохладнее и скучнее, чем днём. Несмотря на отличную физическую подготовку, держаться на плаву становилось всё труднее и труднее. Конец этому морю быть должен, а? А тут ещё усилилось волнение. Я попытался отдохнуть, дрейфуя на спине, но волны попытались залить меня с головой. К тому же потянуло ногу. Да что ж это?..
Вдруг из глубин поднялось что-то огромное, скользкое, колышущееся и заполнило всё пространство, я словно оказался на острове. Да это же кракен! Ужасное морское чудовище! Не на того напал, я не стану безропотной жертвой! С трудом удерживая равновесие на студнеобразном теле, я достал меч и стал изо всех сил колоть монстра. Мне казалось, что студенистая масса тут же затягивает раны, и меч не приносит ему вреда. Но, видимо, чудовищу не понравилось, и оно стало медленно уходить в глубину. При свете луны мне показалось, что оно повертело щупальцем у виска (типа, у него висок есть), но я понял, что это начинаются галлюцинации от усталости. Зато, после появления монстра, волны приутихли, я лёг на спину и продолжил свой путь.
Не знаю, сколько я плыл, одинокая ночь стирает ощущение времени. Казалось, я не двигаюсь с места, замер, словно мир вокруг меня, и только луна медленно дрейфует в небесном океане. Тем не менее, всякоеды не соврали, указав мне направление к следующему острову. Симпатичная зелёная тучка, показавшаяся на горизонте оказалась самой настоящей землёй. Вскоре я почувствовал под ногами песок. Из последних сил выбрался на освещённую луной дорожку пляжа и тут же уснул.
Проснулся я от детского крика. Попробовал подняться, в голове ещё летели обрывки то ли сна, то ли бреда. Наконец туман в глазах начал рассеиваться, и я увидел барахтающуюся в волнах фигурку. Ну вот, я ещё и высохнуть толком не успел, как опять купаться. Уже подплывая, понял, что тонущее существо — не ребёнок, а девушка. Я подхватил её, почти теряющую сознание, и поплыл к берегу. На руках вытащил утопающую на берег и, наконец-то, смог её рассмотреть. Одежды на спасённой было, как бы поточней сказать, немного. Какая нежная кожа! Какие длинные мягкие волосы! Такая свежая, невинная, как дитя, но округлости в нужных местах указывают на другое. И это изумительное существо можно было назвать пошлым словом «баба»! Варвары! Людоеды!
Я положил девушку на песок. Она не шевелилась. Может, воды нахлебалась? Искусственное дыхание, что ли, сделать? Интересно, почему все утопающие, когда тонут — орут, а когда их спасаешь — теряют сознание? От счастья, что ли?
Но искусственное дыхание не понадобилось. Ресницы красавицы задрожали, приоткрыв лазурные, глубокие, словно утреннее море, глаза. Бог мой, зачем ты держишь такую красоту в такой дали?!
Девушка приподнялась на локте, улыбаясь уголками рта.
— Как тебя зовут, лапочка? Ты откуда?