Конец таежной банды
Шрифт:
– Что, и детей тоже? – враждебно поинтересовался Колян.
– Всех.
– Да брось ты, – махнул рукой Серый, – кто тебя ночью-то узнает, темно ведь. Платок вон на морду намотай. А детей убивать мы не будем. И так грехов на душе полно лежит.
– Они вырастут и будут мстить за родителей, – горячо возразил Кырныш и зашептал, нагнетая страху: – Пройдет совсем немного лет, и они тоже станут коммунистами, потом найдут вас и убьют. Они не успокоятся, пока не отомстят. Так будет, я знаю. Я вижу вашу смерть. Кровь…
– Заткнись, – оборвал его Серый, – мне начхать,
Бандиты дружно заржали, а Кырныш, поджав губы, опустил глаза. Он был очень зол, однако говорить что-либо не решился.
– Давай, где живут краснопузые, – потребовал от него Серый.
– Где мои деньги? Чухпелек обещал передать мне через вас пятьсот рублей, – напомнил Кыртыш, – без денег я ничего делать не стану.
– Какой корыстный, – заметил Серый весело и бросил ему сверток с деньгами, – вот держи, только не жри слишком много. Вокруг голод, а у тебя морда скоро треснет. Непорядок. Люди-то не дураки, соображают.
– Ничего они не соображают, – огрызнулся Кыртыш, – все знают, что я очень сильный колдун. Таким, как мне, и есть-то не обязательно.
– Да ты что? – делано изумился Серый.
– Да, я если захочу, могу по воде ходить и ног не замочить, могу смерть наслать или несчастья, – стал распаляться Кыртыш.
– Давай потом болтать будем, – оборвал его Колян, которому осточертело слышать от местных всякий бред о колдунах, шаманах и духах, – говори, что спрашивали, и мы отвалим.
– Езжайте за мной, покажу, – буркнул Кыртыш.
Но они не успели даже сдвинуться с места, как из-за поворота на деревню показалась толпа людей с ведрами. Несли воду, чтобы тушить пожар. Кыртыш быстро закрыл лицо платком, точно женщины манси, придерживающиеся традиции «избегания мужчин», когда лицо закрывалось всякий раз в присутствии тестя, брата мужа или любых мужчин почтенного возраста.
Завидев всадников, люди остановились как вкопанные. Серый с винтовкой в руках ударил коня в бока и поскакал к толпе, выкрикивая на ходу:
– Эй, всем стоять! Кто побежит – получит пулю!
За ним скакали остальные. Кыртыш старался держаться рядом с Серым. Тот был опытным бойцом, мог прикрыть в случае чего. Кыртыш знал это и жался как можно ближе, стиснув в руке личный «наган» и удерживая повод одной рукой.
– Видишь среди них кого из правления? – тихо спросил Серый.
– Да, вон тот высокий в белой рубахе – председатель, рядом его жена и дочка, – быстро стал объяснять Кыртыш, – справа двое молодцев, родные братья председателя, бородатый – Гришка, тоже в правлении. Остальные шелупонь, местная
Они вплотную приблизились к толпе. Кыртыш сразу отстал и спрятался за спиной Серого, боялся, что его опознают.
– Берешь на себя тех двоих, – шепнул Серый Коляну, указав глазами на братьев председателя, и громко спросил: – Кто председатель? Не скажете – перестреляем всех.
В воздухе повисла напряженная тишина. Серый внимательно смотрел на того, кому был адресован вопрос. Его интересовало, насколько смел противник. Сможет ли выйти и признаться. Председатель был еще молодой мужчина, белобрысый, в серой фуражке, серых продранных шароварах, потертых сапогах и белой рубашке. Лицо простое, открытое, нос в веснушках, долговязый. Жена смотрела на него с ужасом, ожидая, что тот скажет. Про себя Серый отметил, что баба очень даже ничего, но истощенная. Видно, парень не пользовался служебным положением в корыстных целях. Дочке председателя было лет тринадцать, и она очень походила на мать. Девчонка держала ведро с водой так, словно в нем было ее единственное спасение. Остальные уже давно побросали ведра и в страхе ждали, что будет.
– Я председатель, – наконец выговорил красный как рак парень и поднял на Серого глаза.
Его жена ахнула.
– Молодец, – похвалил его Серый.
Вскинув винтовку, он выстрелил. Председатель пошатнулся, зажал дыру на груди. Жена бросилась к нему и получила вторую пулю.
– Черт, – стиснул зубы Серый. Он вовсе не хотел ее убивать. В этот момент Колян расстрелял из двух «маузеров» братьев председателя. Все произошло в считаные секунды. Рядом с Серым грохнул выстрел, и бородатый мужик, на которого указывал Кыртыш, упал, так и не вытащив свой револьвер, который запутался в штанах. Он единственный из всех прибежавших на пожар догадался захватить оружие. Дочка председателя внезапно сорвалась с места и побежала.
– Не стрелять, – закричал Серый, но опоздал. Выстрел прозвучал одновременно с его словами. Девка упала, сбитая пулей, и Серый понял, что она мертва. Пуля попала точно в сердце. – Не стрелять, – заорал он еще громче, видя, что все жители деревни готовы ринуться кто куда. – Всем стоять! Больше мы никого не тронем! Я сказал: стоять!
Когда все более-менее успокоились, Серый громко произнес:
– Теперь слушайте! С теми, кто будет организовывать всякие колхозы, мы будем разбираться жестоко. Вырежем всех, а дома сожжем. И колхозное все будем жечь. Зарубите это себе на носу! И можете передать это милицейским, которые из города понаедут потом. У нас на всех патронов хватит. Есть вопросы?
Вопросов не было.
– Все, сваливаем с этого огорода, – крикнул он бойцам, разворачивая коня. Один за другим бандиты, как призраки, растворились в темноте.
– Я думала о том, что ты говорила… неверно все, – бросила Евдокия сестре, перезаряжая револьвер.
Она сидела в горнице на лавке, закинув ноги на стол. Анисья, мывшая в это время пол, подняла голову и нахмурилась, стараясь понять, о чем разговор:
– Про что я говорила? Я много чего говорю.