Конец века

Респов Андрей

— Признаться, ты нас озадачил, когда решительно потащил в ресторан. Обеих! — отсалютовала мне бокалом Первая, — нужно отдать тебе должное, такого мы никак не ожидали.

— Я когда волнуюсь, всё время жрать хочу, — попытался я неловко отшутиться, — да и нужна была оперативная пауза, чтобы избежать скандала. Оказывается, никакого скандала и не случилось бы. Тем не менее я всё ещё рад, что привёл вас сюда.

— Кстати, о еде, — встрепенулась Маша, — кажется, несут наш заказ. А не налить ли нам по второй ради такого повода? — бокалы девушек уже были пусты. Ну а мне, за

отсутствием, и не наливали.

— Поддерживаю всецело, — я дождался, пока официант расставит тарелки с закусками и порциями чего-то горяче-мясного с пикантным гарниром, и подхватив бутылку шампанского, разлил шипучий напиток по бокалам, — за что выпьем, дамы?

— Новый год скоро… — почти неслышно проговорила почему-то погрустневшая Стася.

— Шикарное, а главное, оригинальное предложение! Давайте, дорогие мои, чтобы вас коснулись лишь счастливые и добрые события грядущего года. Держи хвост пистолетом, Стасенька! Тебе в этом году ещё много придётся радоваться: свадьбе, материнству. И ты, Машенька, держи бокал покрепче. Не время унывать! Бог не оставил нашу страну, лишь отвернулся на время. Думаю, даёт возможность непутёвым детишкам побыть немного самостоятельными. Глядишь, хоть чему-то научатся.

Мы выпили и отдали должное закускам и, конечно, горячему. Разговор особо не клеился. Не уходила и небольшая неловкость, несмотря на явно доверительные отношения между моими женщинами. Вторая бутылка шампанского пришлась как нельзя кстати. В том числе и к десерту.

Я снова разлил, продолжая взятую на себя роль тамады. Приготовленные заранее подарки я предусмотрительно положил в разные карманы пиджака. В левый — для Марии, в правый, соответственно, — для Станиславы.

— Дамы, хочу ещё кое-что добавить. Не знаю, как, когда и куда повернётся всё то, что со мной происходит, судьбой это назвать язык не поворачивается, но мне бы хотелось, чтобы в этом мире или другом у дорогих мне людей, с которыми свёл Закон, оставалась обо мне добрая память. И, в особенности у вас, — я немного картинным жестом (всегда хотел так сделать, но почему-то всё никак не получалось) опустил в бокалы девушек заготовленные подарки, — хочу поднять этот тост, как ни банально прозвучит, за любовь.

Ледяной напиток проскользнул соколом. Я сел, хитро поглядывая на онемевших девушек. Шампанское в их бокалы я специально налил всего на треть. Маша и Стася переглянулись, затем почему-то медленно чокнулись и осторожно выцедили напиток каждая из своего бокала. Серёжки легли на ладошки, блестя мокрыми капельками. Я почти физически ощутил, как ревнивые взгляды девушек скрестились на подарках, замерли, внимательно вглядываясь в игру света на гранях синих и зелёных камней и…синхронно выдохнули, что-то восхищённо зашептав.

Уф, похоже, угадал и, что особенно важно, ничуть не оскорбил своим подарком ни одну из своих дам. Знаки признательности были оценены, взвешены и приняты с достоинством принцесс. Прямо гора с плеч.

— Гавр, это же куча денег! — то ли в восхищении, то ли с укором произнесла Станислава.

— Не стоит об этом. Пусть они напоминают вам обо мне. Надеюсь, с цветом камней угадал?

— Ещё бы! —

на этот раз ответила Маша, — вот только, где бы зеркало нам отыскать. Очень примерить хочется. Может, в фойе?

— В туалете точно есть! — вскинулась Стася, — подождёшь нас, Луговой? Мы быстренько!

— Куда я денусь…от десерта? — улыбнулся я, пододвигая к себе блюдо с фруктами. В прежней жизни мне нечасто удавалось быть щедрым по отношению к женщинам. Как-то не всегда получалось. Хоть так наверстаю.

Девушек словно ветром сдуло. Я же только удовлетворённо улыбнулся. Хорошо, когда вещи приносят радость. Потраченных денег было ничуть не жалко. Тем более, правду сказать, не деньги это, а трофей. Да и крови на них…

М-да, вот так расслабишься, а совесть тебе финку в бок, да с проворотом! Тихонечко так. Будь они трижды прокляты, эти душегубы-охранники. Можно сколько угодно себе повторять, что с боя взято, то свято. Но трофейные деньги всё это время меня тяготили, пусть и довольно здорово облегчали существование.

Ничего, заработаю ещё. В конце концов, можно сдать тот же видик в аренду. А то у нас с Машкой уже настоящее информационное отравление Голливудом происходит. Не знаю, как у неё, а у меня, так точно. Лучше уж пусть книжки читает, если время от учёбы останется. А то расслабилась, понимаешь.

Мои досужие размышления ни о чём неожиданно прервал подсевший ко мне за столик мужчина. «Ба! Какие люди?!» — чуть не воскликнул я, но вместо этого, чуть приподнявшись на стуле, кивнул гостю:

— Мостовой Василий Григорьевич? Рад видеть. Каким ветром? — добродушное расположение духа слегка подточило мой самоконтроль, и я немного выскочил из образа студента.

— Неплохая память, Луговой, — хмыкнул гэбэшник, «прострелив» профессиональным взглядом соседние столики и упёрся им в меня так, что я внутренне поёжился.

Всё-таки хорошую зарплату платило государство органам госбезопасности: слегка поношенный, но вполне ещё брутальный кожаный плащ смотрелся на Мостовом вполне хитово. А вот с этикетом у офицера на этот раз что-то не заладилось. Лень было в гардеробе раздеться? Или он сейчас достанет из-за пазухи маузер и в лучших традициях чека станет меня арестовывать? А я, как назло, без примуса.

Хм, что-то я не к добру расшутился. Надо бы быть внимательнее. Подобный визит, да ещё почти через месяц после известных событий не сулит ничего хорошего. Я внутренне подобрался.

— Ну так меня нечасто вызывают на допрос в органы милиции, — я совсем немного изменил интонацию на последнем слове, намеренно форсируя полунамёком непонятную ситуацию. Надоело играть в кошки-мышки и прикидываться дурачком.

— Да, Луговой. Не просчитал я тебя сразу. Так бы и проскочил, студентик, огородами. Но не повезло.

— Не совсем понимаю вас, товарищ… — я действительно не догадывался, о чём говорит Мостовой.

— Давай без разблюдовки, Луговой. Я майор КГБ. Веду разработку криминальной группы торговцев наркотиками с международным трафиком. Ты мне месяц назад на голубом глазу пел, что девочка-припевочка и ничего не знаешь. Так?