Конец войны
Шрифт:
— Какие у него способности — и почему он выдержал мои атаки? — спросил измененный.
— Мне доподлинно известно, что он может прятаться в любом месте, словно сливаясь с окружающей средой, также стреляет настолько метко, что всегда или почти всегда попадает туда, куда метит. А выдержал ваши атаки, наверное, благодаря тому, что у него было кольцо Мессинга, — ответил предатель.
Существо зашипело, распространяя ауру ненависти. Мессинга ненавидели все измененные без исключения. Сам фюрер, на почитании которого, в том числе, и держится немало восстановленных древних, но доработанных под современность обрядов,
— Почему ты не сказал мне, что Мессинг здесь? — спросил Ульрих фон Югенгем.
Предатель не сразу смог ответить, ведь ему пришлось напрягать собственные силы, использовать энергию, которой он был наделен. Это не была Альфа-наци, впрочем, сравнительно с Ульрихом, сил у предателя было, как у таракана против тигра.
В какой-то момент Ульрих понял, что ответа нет именно по причине того, что он, ведомый досадой от провала, создал слишком сильное для своего собеседника поле. Но Ульрих даже после той дуэли, которую он чуть не проиграл русскому, настолько был насыщен древней силой, что ему сложно было соразмерять её. Тем более, что после тех событий произошло уже более двух дней, и фон Югенгем сумел и отоспаться, и отъесться, а также совершить сразу три жертвоприношения, что насытило его Силой Ариев.
— У русских были небоевые носители Силы, а теперь у них появляются бойцы, — сказал Ульрих, задумался и добавил: — Ты обязан навести нашу группу на этих бойцов, где бы они ни были. Того, кто смог мне противостоять, нужно убить непременно. Он опасен. Женщину и старика из этой группы не трогать. У них очень интересная сила. Они мне нужны.
Выдав такой приказ, Ульрих фон Югенгем не стал дожидаться ответа. Ему не нужно было знать, что именно думает предатель. Пруссак знал, что этот унтерменш, испытавший абсолютную боль, сделает все, что только скажет барон фон Югенгем. Когда-то Ульрих лично пытал этого человека. Ульрих знал каждый нерв этого человека, мог причинить тому такие муки, чтобы у него не осталось больше преград. Любой убил бы и собственную мать, чтобы только эта абсолютная боль прекратилась.
Мгновение… И потомок Великого магистра Тевтонского Ордена исчез. Ульрих фон Югингем направлялся в Берлин, он еще даст свой бой с другими носителями Силы Ариев.
А предатель вдохнул прохладного балтийского воздуха, вытер пот со лба, проступивший вопреки холодному ветру, и направился в расположение Особого Отдела Альфа, где он и служил
Глава 14
— Туман, я рад, что ты выжил и благодарен за то что ты нас спас, — сказал Игнат, подошёл ко мне, протянул руку для рукопожатия, после ухмыльнулся и обнял. — Пока тебя не представили нашим командиром, можно и обниматься.
— Я Тенгре молиться, с духом разговаривать, чтобы ты выздоравливать, — сказал Якут, также подходя.
Ещё большим откровением для меня стала реакция старшины. Дед не просто кивнул мне знак благодарности, он даже… улыбнулся, что с образом сурового и постоянно грустного мстителя, никак не вязалось.
После мужских объятий с капитаном, я стал посматривать в сторону Ольги. Она также присутствовала в этой комнате, исподлобья посматривала на меня, но не спешила ни благодарить, ни каким-то образом оказывать внимание, реагировать по поводу
— Спасибо, — будто бы выдавила из себя девушка.
— Всегда пожалуйста, красивая, — сказал я, на, что женская часть нашего отряда многозначительно хмыкнула.
Манерная она всё-таки, А ещё колючая. Вроде бы обладает способностью влюблять в себя, а сама, на самом деле, то ли не способна хоть какие-то отношения, то ли боится их. Но, чертовка, нравиться. И потому, что красивая, и, наверное, из-за того, что холодная. Просыпается, что-то вроде охотничьего азарта, когда хочется растопить лед.
— Ты же знаешь, что это я из-за тебя сознание потерял. Если бы не вступился и собой не пожертвовал… — применял я гразные приемы в отношении Ольги.
А пусть считает себя должной, а еще посматривает на меня, как на рыцаря, что спас от дракона принцессу. Как же я соскучился по таким вот играм с женщинами! В прошлой жизни… Ого-го был. И это пьянящее ощущение, когда скидываешь лет пятьдесят, или около того! Вряд ли кто-то поймет каково оно, да еще в купе со сверхспособностями!
Полностью очнулся я только на четвёртый день. Так сказал врач. Хотя, был момент, когда я пошевелиться на мог, но все слышал… Например, как майор Сенцов… со своей женой… Сенцов наверняка был уверен, что его не слышат, выдал такие откровения, что хоть шантажируй. А в его жену я заочно чуть ли не влюбился.
И вовсе странности со мной происходили. Врач говорил про то, что у меня был истощён организм, что кровь почти что перестала циркулировать. На самом деле, я и сам понял, что именно со мной происходило. Мой организм перестраивался. Да, имело место истощение, так как своей энергии я потратил столь много, что уже не мог бы и шагу ступить. А сейчас я стал еще чуть сильнее. У меня появилась даже теория, как именно можно было бы развивать способности и даже приобретать новые.
Суть теории проста: нужно убивать человека, но при этом важно не убить его. То есть, если поставить человека на грань выживания, возле черты, где граничит жизнь и смерть, то человек, наделённый Силой, может перейти на новый уровень своего развития.
Складывалось ощущение, что те ёмкости, сосуды, которые внутри меня находятся, и в которых сконцентрировано собирается Сила, они стали глубже и шире.
Для понимания можно было бы привезти следующую аллегорию: если вдруг, резко осушить какой-то участок реки и, допустим, поставить дамбу, чтобы русло реки не сразу заполнялось водой, а потом разрушить дамбу, то случится эффект, когда вода, вырвавшаяся на свободу, не только заполнит своё старое русло, но и образует дополнительные и ручейки и озера с болотами. Может быть лишь временно, но воды, Силы, будет намного больше.
Я, словно, перешёл на новый уровень.
Ещё находясь в больнице, когда я уже пришёл в себя, смог открыть глаза, то, развлечение ради, попробовал придвинуть стул. Причём сделать это я намеревался не руками, а силой мысли. Нет, стол не придвинулся. Но он пошатнулся! Далее, как я не старался, насколько сильно не желал того, чтобы сдвинуть предметы без физического воздействия на них, из этого ничего не получилось. Сейчас же стул немного, но качнулся!
Это пьянило.
— А ты сообразительный, — сказал Игнат, когда мы стали восстанавливать посекундно то, что произошло за барьером.