Конец времен

И Сьюзен

Долгие годы Раффи провел один, меч был его компаньоном. Страшно подумать, как тяжело далась ему эта потеря.

И так приятно видеть его счастливым. Хотя эта сладость горчит.

– Прощай, Мишутка.
– Пальцы пробегают по ножнам.

Раффи снимает плюшевого медведя в свадебном одеянии.

– Уверен, он хочет оставить это тебе.
– На его губах играет улыбка.

Я забираю медведя и прижимаю его к себе – шерсть все такая же мягкая, но без стальной сердцевины гладить ее непривычно.

Мы подходим к кабине грузовика, и я

забираюсь на водительское кресло. Он заглядывает в открытое окно, будто хочет что-то сказать – между ключиц покачивается иссушенный плод, преподнесенный демоном из преисподней. Раффи наклоняется ближе.

И дарит мне поцелуй.

Неторопливый, нежный. От которого я таю. Раффи ласково гладит мое лицо, и я прижимаюсь щекой к его ладони, млея от теплых прикосновений.

А затем Раффи отходит на пару шагов назад.

Раскрывает великолепные крылья цвета первого снега и поднимается в небо, устремляясь навстречу Хранителям.

ГЛАВА 48

Я наблюдаю за тем, как Раффи со своими солдатами исчезает в синем небе, и думаю о том, что их ждет по прибытии в обитель. С одной стороны, хотелось бы взглянуть на Испытание, а с другой – не лучше ли сматывать удочки? Чем бы ни тешились ангелы – всё обращается насилием. И я не смогу спокойно на это смотреть, зная, что команда Раффи в аутсайдерах.

Я кладу руки на руль, беспокойство не отступает. До того как завожу мотор, мама, как маленькая, сворачивается клубочком на сидении и кладет голову мне на колени. Она поглаживает мою ногу, убеждаясь, что я действительно здесь, с ней.

Мама засыпает, ее дыхание становится глубоким и размеренным. Когда она в последний раз спала? Переживания о нас с Пейдж не оставляли места для отдыха. А я настолько зациклилась на поисках сестры и ее безопасности, что совсем позабыла о маме.

Я глажу ее по голове, перебирая жесткие волосы, и напеваю песенку-извинение. Этот прилипчивый мотив воскрешает целую гамму противоречивых чувств, но другой колыбельной я просто не знаю.

Любой адекватный человек уже задал бы мне миллион вопросов, но только не мама, за что я ей благодарна. Мир стал настолько безумным, что, возможно, в ее глазах, все наконец обрело смысл.

Я завожу мотор, пора нам отсюда убраться.

– Спасибо, мама, за что, что не бросила, - говорю я тоненьким дрожащим голоском, затем прокашливаюсь и продолжаю: - Не каждая мать поступила бы так же… теперь.

Слышит ли она мои слова?

Чего моя мама только не видела: я на руках, как ей казалось, демона; я появляюсь из Велиала в компании адской твари; я прохлаждаюсь в компании изрядно потрепанных падших. А в завершении этой программы – мой поцелуй с ангелом.

Даже здравомыслящий человек решил бы, что я замешана в дьявольских делишках и вообще якшаюсь с врагом. Страшно представить, какие выводы сделала мама. Она же этого всегда и боялась. Предупреждала меня неустанно. И вот

пожалуйста – дочь влипла.

– Спасибо тебе, - снова шепчу я.

Что тут еще добавить… Другие бы мать и дочь рассказали друг другу больше. Но я даже не знаю, с чего начать. А потому продолжаю мурлыкать навязчивую колыбельную, которую мама привыкла нам петь после своих эксцессов.

ГЛАВА 49

Планета как будто вымерла. Мы едем, и кроме брошенных авто, развороченной землетрясениями земли и выжженных зданий я ничего и никого не вижу.

Сходство между нашим миром и преисподней начинает меня беспокоить.

На полпути к лагерю в зеркале заднего вида я замечаю растущую точку в небе. Это ангел.

Давить на газ или затормозить? Я сворачиваю к обочине и паркуюсь среди заглохших машин. Мы с мамой сползаем пониже с сидений, а Пейдж давно улетела вперед.

Я слежу за приближением непрошеного гостя. Белоснежные крылья, ослепительно белый торс. Иосия.

Я убеждаюсь, что он один, и лишь потом выбираюсь из грузовика и машу альбиносу рукой.

– Меня прислал Рафаил. В лагерь ехать нельзя!
– говорит Иосия, приземляясь. У него одышка, он явно очень спешил.

– Почему? Что происходит?

– Ты должна держаться подальше от любого скопления людей. Испытанием станет кровавая охота.

– Кровавая охота? – От одних только этих слов хочется бежать со всех ног и прятаться в самой глубокой норе.

– Две команды загоняют добычу, - поясняет он. – В период от заката до рассвета. Победа за теми, кто больше убьет.

– И кто же добыча? – Губы немеют, странно, что я вообще умудрилась задать вопрос.

Иосии хватает совести выглядеть смущенным.

– Уриил заявил, что охоты стоит лишь тот, кто попробует защититься. Иначе неинтересно.

– Нет, - качаю я головой.
– Раффи не станет этого делать.

– У него не осталось выбора. От кровавой охоты нельзя отказаться.

В поисках опоры я прислоняюсь к дверце грузовика.

– Значит, Раффи собирается перебить как можно больше людей? И ты тоже?

– Победитель Испытания станет новым Посланником. Если власть достанется Раффи, у переживших охоту появится шанс на жизнь. В противном случае умрут все.

Желудок похож на кислотный вулкан. Мне приходится сглатывать, чтобы сдержать его извержение.

– Но победить нелегко, - продолжает Иосия. – В кровавой охоте могут участвовать все желающие. Ангелы Уриила поголовно его поддержат. Хранитель способен снять втрое больше мишеней, чем рядовой солдат. Но какой в этом толк, если мишеней не будет. Нам нужно отправиться в самую населенную зону, если хотим получить хоть какое-то преимущество перед соперниками.

– Ты в курсе, что стоишь и рассуждаешь об убийстве моего вида? Мы не добыча! Не дичь! – Я не могу отделаться от мысли, что сама помогла набрать Раффи команду.