Конец второй республики

Ализаде Зардушт

Разумеется, из всех трех решений, который принял Кордсовет, обеспокоило ЦК только проведение всесоюзной конференции. Видимо, партийная верхушка республики и лично Везиров еще не представляли реакции ЦК КПСС на информацию из республики о наглом и безобразном нарушении прав избирателей и общественных организаций. То, что этой информацией воспользуются критики Горбачева из либерального лагеря, а также, возможно, западные аналитики, оценивающие способность Горбачева управлять партийной машиной для перестройки, сыграла главную роль в том, что Везиров среагировал на обращение ВИЦ НФА, уполномочив своего друга, главного редактора газеты «Коммунист» Джамиля Алибекова на переговоры с членами Кордсовета.

Джамиль Алибеков оказался мягким и доброжелательным человеком, настроенным на поиск компромиссов.

Но его посредничество носило несколько комичный характер, поскольку Везиров решил расколоть Кордсовет, используя для этого, как приманку, возможность встречи простых людей, коими мы все были, с таким важным лицом, как Первый секретарь ЦК КПА. Поэтому Везиров через Джамиля Алибекова предложил Кордсовету встречу, но принять соглашался только три человека. Кордсовет, естественно, отказался от встречи.

В то время Лейла договорилась, о приезде а Баку из Москвы двух журналистов и одной известной правозащитницы, а также председателя народного движения «Бирлик» Узбекистана, доктора физико-математических наук Абдурахмана Пулатова. Одним из журналистов, как радостно она сообщила членам ВИЦ, будет корреспондент английской газеты «Гардиан» Джонатан Стил!

Надо сказать, что заседания ВИЦ, ввиду роста числа участников собраний, проходили уже не в квартирах (Хикмета Гаджизаде, Лейлы Юнусовой), а в двухкомнатной квартире недалеко от стадиона. Свою квартиру, полностью освобожденную от мебели для основательного ремонта, предложила педагог Джаббарова Замина, близко к сердцу принимавшая вопрос Карабаха. В пустой квартире, мы поставили по углам ящики из под помидор, из соседней стройки притащили необструганные доски-горбыль и поставили на ящики, и стали заседать в этой квартире. Потом кто-то притащил старый стол. На каждом заседании появлялись новые люди, их приводили с собой старые члены. Не все оставались. Кто-то слушал наши дискуссии и уходил навсегда. А кто-то, послушав нас, считал, что единственное, чего не хватает ВИЦ НФА, так это его советов, и, попросив слова, начинал с жаром убеждать нас сделать то-то и то-то. Слух о неких чудаках, которые создавали НФА, гулял по городу и возбуждал интерес у людей. Так, однажды пришел некий молодой человек, где-то час слушал наши обсуждения, затем встал и с видом человека, открывшим нечто важное, начал наставлять нас на путь истинный: «То, что вы делаете, глупо. Без поддержки больших начальников вы ничего не сумеете достичь. Вам необходимо договориться с одним большим начальником и начать работать на него. Взамен вы будете иметь его поддержку, продвигаться наверх, получать какие-то ресурсы, новые возможности»… Мы все с удивлением слушали этот манифест открытого приспособленца. Этого человека звали Джумшуд Нуриев. Он один единственный раз появился в ВИЦ НФА, и не встретив понимания, исчез. Но с того времени он возненавидел Фронт. Он нашел таки такого «большого начальника», благодаря ему достиг каких-то постов, стал в 1990 году депутатом Верховного Совета, но, попав в опалу к Гейдару Алиеву, с 1995-го года потерял любую возможность примкнуть к какому-нибудь новому «большому начальнику».

Джамиль Алибеков попросил нас о встрече и предложил встретиться с Везировым теперь уже пяти членам Кордсовета. Отказ был категорическим — только все десять! В полном составе! Контрпредложение гласило: 9 человек. Я вдруг понял для себя: какой-же это человек мелочный и мелкий! После резкого отказа Кордсовета Везиров принял наши условия. Алибеков назначил нам день встречи — 16 апреля.

В назначенный час все десять членов Кордсовета были в знакомом мне, Лейле и Тофигу кабинете с овальным столом. Вошел Везиров, очень злой. Начал с того, что предложил назвать нашу организацию не Народным Фронтом, а как-то иначе. За всех ответил Агаджавад Саламов; «Товарищ Везиров, человек стыдится своего имени, скрывает, меняет его, если совершает нечто предосудительное. Мы же ничего подобного не сделали, зачем же нам менять название?».

Битый час Везиров спорил с нами, уговаривая взять другое название. Не Фронт, только не Народный Фронт. Никого не убедил, более того, его настойчивость еще больше сплотила нас. Тогда он стал уговаривать нас отложить создание НФА на некий неопределенный срок. Когда? Он скажет. Но потом. На что Кордсовет

вежливо, но твердо ответил, что если народ создает свой Фронт, то не нуждается в чьем-либо разрешении.

Вдруг он перевел разговор на тему Карабаха. Тут я сказал ему, что все государственное устройство СССР необходимо менять, демократизировать его, из матрешечной модели перевести в матричную. Он зло посмотрел на меня и поинтересовался, являюсь ли я специалистом по межнациональным отношениям и государственному строительству? Я, конечно же, понял его иронию, но ответил, что таковым не являюсь, но способен выслушать других людей и отделить дельное предложение от бессмысленного. Я сказал, что знаю двух архитекторов и одного ученого историка, которые глубоко занимаются этими вопросами. Он оживился и сказал, вставая: «Все, жду вас с этими специалистами завтра в это же время»…

Встреча закончилась ничем. Кроме этого загадочного интереса к новаторским идеям моих знакомых архитекторов.

Это были Санан Саламзаде и Джахангир Мамедов. Они приходили ко мне с развернутым проектом переустройства СССР на более демократической основе. Каждое более мелкое этническое или территориальное государственное образование в СССР находилось внутри и в составе более крупного и полностью зависело от его воли; автономный округ или область в составе союзной республики, союзная республика в составе Советского Союза. Два товарища-архитектора, исходя из своих знаний организации пространства и функций частей целого, предлагали преобразовать характер отношений между субъектами союзного государства в равноправные во всех сферах. В этом случае административная подчиненность, установленная силой, преобразовалась бы во взаимозависимость, основанную на экономическом, культурном, политическом и духовном интересе.

На следующий день я, два автора проекта, Лейла Юнусова и историк, доктор наук Рауф Гусейнов из Института истории АН Аз. ССР, отправились на встречу с Везировым. Архитекторы изложили свой проект научного переустройства союзного государства. Везиров еле скрывал скуку. Мне показалось, что он их даже не слушал. Когда они закончили, Везиров сухо спросил: «Все? Спасибо, ребята».

Потом повернулся к Лейле и ко мне и… начал уговаривать нас не проводить намеченную конференцию. Мы были разъярены — провести такие псевдовыборы, плюнуть в лицо нации и еще уговаривать нас никому о его художествах не говорить, мог только абсолютно бесчестный человек. Наш ответ был однозначным: «Нет»!

Везиров предложил провести конференцию летом, обещал дать под эту цель молодежный лагерь «Гянджлик» в Загульбе, на берегу моря. Ответ был один: нет.

Вдруг он сказал нечто совершенно глупое, обращаясь персонально ко мне:

– Хочешь, я тебя назначу первым секретарем райкома партии?

Вместо меня ответила Лейла Юнусова;

– В тот день, когда вы назначите его секретарем райкома, я перестану здороваться с ним.

– Почему? — удивился Везиров.

– Потому что он будет вынужден стать одним из вас, врать, юлить, брать взятки. Или же вы сами его запятнаете, вытолкнете из своих рядов.

Нервы Везирова не выдержали, он начал орать на Лейлу. Я встал и спокойно сказал пришедшим со мной:

— Идемте!

Везиров осекся. На его лице отобразился испуг. Он не достиг своей цели. Схватив Лейлу за руку, он извинился и попросил нас сесть. Мы вновь расселись. Везиров опять завел разговор о необходимости не проводить конференцию. Наш ответ был прежним: нет.

Поняв, что переубедить нас не удастся, Везиров сухо попрощался с нами. Первый раз в этот кабинет я приходил полный надежд, как коммунист к своему лидеру, Сейчас я уходил врагом.

Конференция должна была состояться 21-го апреля. 18-го на собрании ВИЦ НФА Иса Гамбаров предложил отменить конференцию. Его предложение несколько пассивно, но поддержал и появившийся в ВИЦ НФА Абульфаз Алиев, который считался вроде духовного авторитета националистов. Я резко возразил. Началось обсуждение. Оно длилось, может быть, целый час. Иса упорствовал на принятии предложения Везирова перенести конференцию на лето, в Загульбу. Я понял, что он встречался с Везировым, возможно, не один, а вместе с Абульфазом Алиевым, и обещал изменить решение ВИЦ. Я предложил голосовать. 20 — за конференцию, против — 5.