Конец второй республики
Шрифт:
Из Баку в Гянджу для разбирательства выехала комиссия, состоящая из депутатов и видных аксакалов. Члены комиссии осмотрели руины казарм, опросили свидетелей и подготовили отчет, резко критикующий действия администрации президента Эльчибея. Отчет комиссии на Милли Меджлисе страстно зачитал поэт, публицист, бывший член Правления НФА, министр информации и печати Сабир Рустамханлы. Тем самым он гарантировал сохранение за собой еще на несколько лет поста министра и при Гейдаре Алиеве.
Истерика и панические настроения среди лидеров НФА и руководителей государства росли. Алякрам Гумматов выдвинул свой передовой отряд до Билясувара. 13 июня телевидение начало прямую трансляцию заседания Милли Меджлиса. Иса Гамбаров уже подал в отставку, заседание вел первый
Гейдар Алиев встал, привычно проверил, застегнуты ли пуговицы пиджака, степенно направился к трибуне. С этого момента и до самой своей кончины он мертвой хваткой вцепился во власть.
Началась особая история, полная психологических тонкостей и драматических коллизий, где во главу угла было поставлено одно — власть. Он начал мастерски управлять раздираемых страхом и алчностью людьми, собравшимися волей случая в зале под названием Милли Меджлис Азербайджанской Республики. Он не торопясь, без спешки, получил карт-бланш на переговоры с Суретом Гусейновым и выехал в Гянджу.
Там им был великолепно сыгран спектакль «Смертельно больной старик». Выйдя из машины, он демонстративно принял несколько таблеток, стал обнимать и целовать грязных и бородатых солдат Сурета Гусейнова, повторяя «да буду я вашей жертвой». В беседе с Суретом Гейдар Алиев изображал крайнюю степень покорности. «Ты будешь молодым шахом, я — твой старый везирь». Гроссмейстер политической сцены, он говорил на языке сказок, наиболее понятном его несмышленым собеседникам. Ему удалось легко обвести вокруг пальца Сурета. Причем он использовал его двояко: и как пугало для фронтистов, и как козел отпущения для общественности, сваливая на него все незаконное и негативное, выставляя себя единственным спасителем Отечества и сторонником законности.
Пока Эльчибей был президентом, Гейдар Алиев говорил о нем подчеркнуто уважительно, часто повторял, что «меня пригласил в Баку уважаемый президент Эльчибей». После того, как он присвоил большую часть полномочий президента, в его речи начали проскальзывать интонации пренебрежения к нему. Обращаясь к депутатам-фронтистам, он их стыдил: «Чего же вы хотите? Эльчибей у себя в деревне пьет водку, а я разбираюсь с тем, что вы натворили». Став же президентом, Гейдар Алиев начал откровенно глумиться над ним: в интервью российскому телевидению он показывал Андрею Караулову ковер на полу кабинета президента и с усмешкой говорил, что именно на него мочился пьяный Эльчибей.
17 июня в резиденцию Эльчибея, охраняемую самыми фанатичными фронтистами, въехала машина, где сидели Гейдар Алиев, Расул Гулиев и Этибар Мамедов. Через несколько часов они в том же составе выехали из резиденции. Фронтисты были уверены, что охраняют истинно народного, демократичного президента Эльчибея от происков врагов демократии. А в это время Эльчибей, через другой выход покинул резиденцию, поехал в аэропорт, вместе с личной охраной сел в самолет и улетел в Нахичевань, где поселился на долгих четыре года в своем родном селе Келеки Ордубадского района. По иронии судьбы, название этого села означает на азербайджанском языке «проделка, мошенничество, обман».
Высокопоставленные функционеры НФА и народ о бегстве президента узнали только утром. Этибар Мамедов сразу же представил в парламент законопроект о лишении президента большинства полномочий и передачи их спикеру — Гейдару Алиеву. Напрасно Тофиг Гасымов, Ибрагим Ибрагимов и другие незамаранные коррупцией и бесчинствами депутаты из «демблока» настаивали на сохранении за президентом основных полномочий. Демблок распался, большинство перебежало на сторону победителя. Председатель Верховного суда Таир Керимли впал в истерику, начал кричать, что он видит подноготную происходящего, целью которой является восстановление власти местнического клана над страной.
Посол США Ричард Майлз вылетел в Келеки и стал убеждать Эльчибея вернуться в Баку, гарантируя ему безопасность. Если не было сговора с Гейдаром Алиевым, и Эльчибей спасался в Келеки только от расправы Сурета Гусейнова, то вполне было логичным было бы его возвращение под гарантией защиты самой могучей державы мира. Однако Эльчибей категорически отверг предложение посла США.
В интервью журналистам он заявил, что лишить его президентских полномочий может только всенародный референдум. Гейдар Алиев в августе провел указанный Эльчибеем референдум с заранее известным результатом, и в ноябре провел выборы президента, на которых победил двух никчемных, никому неизвестных кандидатов — Каррара Абилова и Закира Тагиева. Победил он, естественно, убедительно, но не удержался от фальсификации, объявив, что на выборах приняло участие свыше 98 % избирателей, из коих за него проголосовало 99 %.
Все это время Гейдар Алиев тщательно и систематически укреплял власть, рассаживая на ключевые посты своих людей. Сурета Гусейнова он назначил премьер-министром. Я был на балконе для прессы, когда в парламент вошел мятежный полковник. Царила гробовая тишина. Кандидатура Сурета Гусейнова прошла под овации присутствовавших… Спустя почти полтора года тот же парламент, почти при такой же гробовой тишине, но без оваций, принял отставку растоптанного Гейдаром Алиевым Сурета Гусейнова.
Обладающий своеобразным чувством юмора Гейдар Алиев назначил Неймата Панахова… советником государственного советника Арифа Рагимзаде. Декоративный и издевательски никчемный пост не протрезвил «соловья Мейдана», и он начал открыто претендовать на роль преемника Гейдара Алиева, за что и был вскоре выброшен из обоймы. Тогда раздосадованный Неймат стал приоткрывать некоторые тайны лета 1993 года: «Районы один за другим сдавались врагу, и я сказал Гейдару, что надо спасать земли. Он ответил, что важнее всего сейчас посадить на все должности своих людей, дабы укрепить власть».
Алякрам Гумматов начал требовать от Гейдара Алиева, чтобы он поделился властью с военным крылом анти-эльчибеевской оппозиции. Гейдар Алиев, воспитанный на чекистско-компартийных принципах единоначалия, отверг это предложение. Тогда Алякрам Гумматов собрал в Ленкорани депутатов районных советов Астары, Ленкорани, Масаллы, Билясувара, Джалилабада и объявил о создании Талыш-Муганской Автономной Республики.
Я выехал в Ленкорань вместе с группой лидеров АСДГ. Арзу Абдуллаева, Ульви Тагиров, Мубариз Алиев и я имели с Алякрамом продолжительную беседу. Мы советовали ему не верить собравшимся вокруг него номенклатурным деятелям талышского происхождения и Шейх-уль-исламу Пашазаде. Объясняли, что своей позицией он дает шанс Гейдару Алиеву объявить его, сражавшегося за целостность Азербайджана, сепаратистом. Однако оружие и сила вскружили голову моему бывшему фронтистскому товарищу, натуре романтически-возвышенной и, к сожалению, недалекой.
Случилось так, как я и предсказывал. Гейдар Алиев собрал в августе совещание и все талышские чиновники высокого ранга и статусная интеллигенция в прямом эфире заклеймили сепаратиста. Частично обманутые массированной пропагандой, частично проплаченные жители Ленкорани собрались и толпой пошли на Гумматова. Дабы не пролилась кровь, он бежал, был схвачен, вновь сбежал, был повторно арестован, приговорен к длительному тюремному заключению и освобожден уже в новом тысячелетии. Вместе с семьей он эмигрировал в Голландию.