Конец. Начало

Титов Александр

— А как она вообще узнала? — ни с того ни с сего спросил Олег. Он так неожиданно нарушил молчание, что мы сразу и не поняли, о ком речь.

— Меньше надо разбрасывать повсюду свою порнуху, — предположил Лу.

— Если ты продолжишь за мной шпионить, я тебе нос отгрызу. А вообще я не об этом. Исида. Как она узнала, что Валька в передрягу попал?

Тут задумался и я. А ведь правда, Исида никогда не упоминала, что отслеживает биопоказатели Вали. И сразу появлялся вопрос: кого ещё она отслеживает? Может, и нас тоже? Кто знает?

Вроде это неплохо, но разве такие вещи обычно не обговаривают заранее? Иначе получается, что она вела свою игру за нашими спинами, а это уже попахивает чем-то неприятным.

— Потом выясню, — пообещал я.

— Я тебе точно говорю, эти двое странные какие-то последнее время, — подключился Лу, раскачивая и без того пошатнувшееся доверие.

— Сказал же, я с ними поговорю. Сейчас не это важно. Судя по тем данным, что прислала Исида, Валя находится на восемнадцатом этаже. Тут что с крыши спускаться, что подниматься — без разницы.

— Спускаться-то попроще будет.

— Лу прав. Побереги мои ножные протезы, они и так уже устарели. А ты бы, малой, мог и помочь, если бы ставил импланты не на скорость, а на нормальную мужскую силу.

— С мужской силой у меня всё в порядке, — отозвался Лу и зачем-то добавил: — Можешь у Влада спросить.

Олег удивлённо поднял брови и перевёл на меня вопросительный взгляд.

— Это в каком смысле? — спросил.

— В самом нормальном! — попытался Лу исправить свою ошибку. — То, что ты по ночам себе воображаешь, никого больше не интересует.

— Короче, — попытался я вернуть их к более насущному вопросу. — Значит, высадимся на крыше, спустимся до Вали на восемнадцатый. А потом на первый?

— Лучше поднимемся, — снова сухо посоветовал Лу.

— А нести Вальку, если что, будешь ты, что ли?

— Хватит ныть. Что ты как старая бабка? Скажи ещё, что колени болят, — огрызнулся Лу.

— Ну, коротышка, увидишь ты у меня…

— Лу прав. Если будем подниматься, то путь уже будет расчищен, — прервал я их.

— А как по мне, чем больше чертей мы завалим, тем лучше, — настаивал Олег.

— Так ты Валю нести будешь, — напомнил я.

— Короче, чего тут думать? Зайдём, выйдем, улетим. И всё.

Больше мы не спорили. Я указал автопилоту место посадки и в обнимку с автоматом следил, как приближается нужная крыша.

Башня «The Life» выплыла из-за человейников железобетонным чучелом. Сорокоэтажным щербатым монстром с разбитыми окнами, зияющими чернотой, и ещё целыми, но серыми от накопившейся за долгие годы грязи. Высотка пыталась казаться современной, стильной, округлыми углами изображала изящные формы, но выглядела как напомаженная проститутка после месячного запоя и с сильнейшим детоксом. Может, когда-то, пока проект ещё был только макетом, Заблявь действительно был чудом авторского дизайна, но на деле получилось безвкусное пугало.

Флаер остановился над посадочной зоной и плавно опустился между обтрёпанным

диваном и грудой упаковок из фастфуда. Оставлять автомобиль здесь я не собирался и сразу после высадки, переключив управление на хэндфон, приказал отлететь на безопасное расстояние.

Первые из местных, кого мы встретили, была кучка пьянчужек. Они шарахнулись при виде нас с такой скоростью, что я даже не успел разглядеть, сколько всего их было. Отметил только одного убогого, заменившего все конечности на искусственные, но не удосужившегося обтянуть всё это кожей.

— Воняет здесь, конечно, знатно, — скривился Лу, осматриваясь.

Мы с Олегом молча согласились, что запашок и впрямь тот ещё. Будто кто-то искупался в сточных водах, а затем попытался выпить сильно прокисшего пива, но вылил всё мимо рта на себя. Впрочем, это вряд ли было именно так. До сточных вод далековато.

Держа оружие наготове и контролируя сразу три направления, мы прошли к двери на лестницу. Пока всё было тихо. Где-то грохотала дребезжащая музыка, где-то шла перебранка на повышенных тонах, но в целом ничего необычного.

Проникли через пустой дверной проём на прокуренную лестничную клетку. Из-за мусора приходилось постоянно смотреть под ноги, чтобы не поскользнуться на гниющем куске пиццы, оставленном здесь ещё в прошлом месяце. Падать придётся в лучшем случае на лес пластиковых стаканчиков. В худшем — лучше об этом не думать. Некоторые местные жители даже не пытались добежать до туалета.

На нас давили едва живые диодные лампы и обшарпанные стены с обилием душевных излияний обдолбанных идиотов. С каждым шагом ощущалось, как грязь обволакивала одеялом нечистот и проникала внутрь. Мерзкое ощущение. Будто в яму с отбросами угодил, а выбраться не можешь и зарываешься всё глубже.

Пять этажей мы продвигались без препятствий. Все, кто встречались нам, либо разбегались, как ошпаренные, либо так и оставались неподвижными полуживыми тушами, через которые приходилось переступать. И только на пролёте между тридцать пятым и тридцать шестым этажами мы встретились с непреодолимым заграждением. С завалом из поломанной мебели, мешков с мусором и россыпью мелкого сора.

— Иси, — позвонил я нашему незаменимому гиду. — Они всю лестницу загадили. Не пройти. Нам нужен обходной путь.

— Поняла, — отозвалась Исида и застучала клавишами. — На тридцать восьмом есть бордель. Он соединяет две лестницы.

Ловко она это делала. Искала пути, перемещаясь по камерам. Причём ей было совершено неважно, откуда смотреть. Одинаково быстро прыгала она с камеры наблюдения на глазной протез или вебку доисторического гаджета.

— Слышали? — обратился я к парням, и те кивнули, продолжая сосредоточенно контролировать подходы.

Мы поднялись до тридцать восьмого, где на одной из четырёх дверей, нисколько не стесняясь, висела табличка: «Самые юные девочки и самые сладкие мальчики».