Конфайнмент
Шрифт:
— Да. Только для меня это сюрпризом не стало.
Мы несколько секунд помолчали, а потом Синицын вдруг с силой ударил кулаком по столу.
— Ну почему?! Почему всё случилось именно так? Почему не забылись эти четыре месяца? Я же ведь всё для этого сделал.
— Не понял. Какие четыре месяца? — удивлённо посмотрел я на Шуру.
Тот тяжко вздохнул и обречённо махнул рукой:
— Из предыдущей жизни. С августа по сегодня, когда ты лежал здесь в коме, а мы пытались тебя возвратить. Я хотел, чтобы это время полностью вылетело из памяти.
— Зачем?
— Не хотел, и всё, —
— Ладно. Не хочешь рассказывать, не рассказывай, — ругаться и спорить сейчас не хотелось, но выяснить кое-что всё-таки требовалось. — Просто мне интересно, как ты это всё провернул? На что ты рассчитывал?
— Прикинул, подумал, решил, что прокатит, — пожал плечами Синицын. — Поставил на установке вариант «1», а не «2», вот и всё. В теории, обе реальности соединились бы тогда особенным образом, так, чтобы в объединившемся мире не случилось бы ничего из того, что происходило здесь с августа по декабрь, и мы, соответственно, помнили всё из обоих миров-слоёв, кроме этого ограниченного отрезка времени, чтобы тот вариант памяти, когда я делал свою установку, исчез навсегда. Странно, почему получилось иначе. Мир, где был ты, стал основным, это факт. На это я, собственно, и рассчитывал. Но память почему-то никуда не исчезла, я помню всё до последней минуты.
— То есть, ты переставил режимы с «2» на «1»?
— Ага. Так всё и было.
— Хотя мы с тобой договаривались, что там и там будет стоять двоечка?
— Ну… извини. Я просто не смог удержаться. Это было необходимо.
Я укоризненно покачал головой и тоже вздохнул.
— Ты понимаешь, Шур… Если бы ты это сделал один, наверное, всё бы у тебя получилось. Но, понимаешь, дело всё в том, что…
— Ты тоже сменил настройки?! — вытаращился на меня доктор наук.
— Увы. Я тоже переключил систему. Только не на «1», а на «3». И у меня тоже были для этого основания.
Почти полминуты Синицын ошарашенно смотрел на меня, потом вдруг всплеснул руками и громко расхохотался.
— Чёрт побери! Андрюха! Ты даже не представляешь, какие мы с тобой идиоты! Оба одновременно решили, что самые умные… Нет, ну это же надо, так лопухнуться, блин! А в результате…
Он неожиданно замолчал и резко взъерошил волосы на своей голове.
— Вот же какая интересная ситуёвина получилась. Обе установки, и главная, и ретранслятор, были аппаратно настроены на частоту того мира и того времени, куда ты попал. Слой номер два в любом случае остался бы или главным, или на паритетных началах с другим, ближайшим. Но мы с тобой, вот же придурки, умудрились выдать системе два абсолютно противоречивых условиях. Или «1», или «3». А вот для двоечки там места не оказалось, и в результате система решила, что это ошибка, и тупо отсекла обе неправильные реальности, сохранив только их архивные копии. А хранилищем стали, понятное дело, наши мозги. Поэтому мы и помним всё, что происходило у нас в предыдущей жизни… Хотя, — Шура снова задумался. — Есть тут одна неувязочка. Лично я ничего не помню про мир номер три. А вроде бы должен. Как думаешь?
Он испытующе посмотрел на меня, словно чего-то ждал.
И я его не подвёл.
— Нет, не должен. Потому что тебя в этом мире не было.
— В
На этот раз я отвечать не стал. А от дальнейших расспросов меня избавил зазвонивший в кармане приятеля телефон.
Шура вынул «трубу», взглянул на экран, потом на меня…
— Смирнов, — сообщил он, прежде чем поднять телефон к уху. — Алло, я слушаю… Да, это я… Андрей? Да, он сейчас тоже здесь… Надо поговорить?.. Многое вспомнил?.. Ну, мы, собственно, тоже… Ладно, давай подъезжай, обсудим. Только я тебя на улице встречу, а то там Андрюхины обалдуи всю лестницу разворотили. Чтобы ко мне попасть, надо ужом извернуться… Ну, всё. Бегу.
Приятель убрал мобильник и повернулся ко мне:
— Миша на проходной, подъедет минут через пять. Ты пока здесь побудь, а я его встречу. О’кей?
— О’кей, — кивнул я, вставая с диванчика.
Дверь хлопнула. Мой друг убежал.
Надев и зашнуровав ботинки, я подошёл к окну.
На улице крутилась позёмка.
Синицын был одновременно и прав, и неправ.
Прав в том, что второй попаданец… точнее, попаданка и вправду была и я с ней на самом деле встречался. А неправ, потому что вся моя память о третьем мире ограничилась только знакомством с Леной, от встречи на стройке до её трагической гибели. Впрочем, у остальных и этого не было.
Лену Кислицыну, как и общую память о ней, попросту стёрли из нашей действительности. О ней не помнили и не знали в стройуправлении, не слышали занимающиеся моим делом чекисты, в её квартире жили посторонние люди, а на той даче, куда меня заманили, впоследствии обнаружили только один труп — хулигана Виктора Махова. А ещё пистолет ТТ, из которого, как потом выяснилось, в течение полутора месяцев были убиты несколько человек. «Ну, вот, наконец, мы и нашли нашего лесного стрелка, — сказал по этому поводу майор Ходырев. — Жаль только, что его уже не допросишь…»
Снежинки кружились в воздухе, заметали дорожки, мелькали в неярком свете уличных фонарей. В телефонном журнале скопилось аж пять не отвеченных вызовов. Звонила Жанна. Я обещал приехать сегодня пораньше, но… не срослось. Планы, увы, опять изменились.
Встреча с Шурой Синицыным, пролитый на клавиатуру чай, непреднамеренное включение лабораторной модели, временная потеря сознания. Всё, как тогда, в августе. Только на этот раз случилось не попадание, а возвращение. И это нормально. Вселенная тоже, бывает, шутит. Но чаще всего мы эти шутки просто не понимаем.
Как говорил классик, «от него кровопролитиев ждали, а он чижика съел».
Вот так и со мной. Хотел повлиять на историю, заручался доверием комитетских, пытался дискредитировать «отцов перестройки», спасал на стадионе болельщиков, сдавал предателей Родины и рассказывал о ещё не свершившемся будущем генералу из КГБ, а в итоге…
Нет, за прошедшие тридцать лет мир действительно изменился, пусть не так сильно, как мне хотелось, но всё-таки в лучшую сторону, если конечно сравнивать его с тем, что был раньше, до моего попадания.