Конфиденциальный источник
Шрифт:
В старших классах я была членом команды по плаванию и никогда не проявляла интереса к бегу или легкой атлетике. А зря. Передвигаться по суше у меня получается быстрее, чем в воде. Может, меня гонят вперед проблемы взрослой жизни? Чем быстрее я бегу, тем сложнее думать. Вскоре я очутилась на проспекте Блэкстоун, вдыхая холодный воздух, выдыхая страх.
Эндорфины — приз за физическую нагрузку. Я могу пробежать пять миль, так и не ощутив легкости бытия, доброй воли к людям. Пусть придется преодолеть бесконечный марафон, лишь бы избавиться от вида разматывающегося бинта.
По будням любители
К тому времени когда я одолела жилой район и попала в квартал с офисами, город уже проснулся. Приходилось останавливаться у светофоров и ждать, пока проедут машины.
Физическая нагрузка сделала свое дело. Шаг стал ровным, голова ясной, и я вновь была в ладу с миром и самой собой. За плечами у меня четыреста пятьдесят долларов выигрыша и остаточное ощущение удачи. Люблю Ист-Сайд в Провиденсе с броскими магазинами, историческими зданиями и сиреневыми домами на две семьи. «Я здесь живу», — думала я, опьянев от эндорфинов. Как же я люблю бегать!
Миновав аптеку, я притормозила у перехода через Рошамбо-авеню. Мир был слишком доброжелателен ко мне: уже загорелся красный, но водитель серебристого спортивного седана махнул рукой, уступая мне дорогу. Я кивнула в знак благодарности и вышла на проезжую часть.
На полпути я краем глаза заметила движение. Серебристый седан решил все-таки проехать? Железная махина неслась прямо на меня.
Я рванула вперед. Автомобиль вылетел на поворот. Тормозов у него нет, что ли? В ушах прозвучал громкий гудок. Сделав отчаянный рывок, я приземлилась на тротуар. Седан просвистел в дюйме от меня, так близко, что меня обдало горячим воздухом.
Я что-то крикнула ему вслед. Водитель не остановился, не стал извиняться. Серебристое авто умчалось прочь. Справа на бампере небольшая вмятина: видно, не первый раз лихачит. Я попыталась разглядеть номер, но увидела только последнюю цифру — семерку.
— Придурок! — вырвалось у меня.
Седан исчез в конце улицы, сверкнув серебром. На переходе скопились пешеходы. Снова поток машин. Я наклонилась вперед, приложила руки к коленям, пытаясь отдышаться. Я сошла с ума? Разве водитель не махнул мне, предлагая пройти?
Один из прохожих, мужчина с сумкой, спросил:
— Вы в порядке?
Я не могла ни выпрямиться, ни ответить. Асфальт уплывал из-под ног, кровь стучала в висках. Я пыталась расставить все по местам. Загорелся красный свет. Водитель дал мне знак идти. Машина понеслась вперед.
— Вам повезло, — сказал мужчина. — Это очень опасный перекресток. Пару месяцев назад тут сбили двенадцатилетнего мальчика. Так вот он не выжил.
Глава 8
Я стояла под душем дольше обычного, с закрытыми глазами, надеясь, что от горячей воды пройдет скованность в теле. «Это опасный перекресток с мертвой зоной, машины и велосипеды
Я напомнила себе, что прошлым вечером выиграла четыреста пятьдесят долларов и получила информацию о Барри. Разница между хорошими и плохими журналистами состоит в уровне смелости: если я поддамся страху, то до конца жизни буду прозябать в бюро, обиженная на весь мир, как Кэролайн. Или того хуже.
Я приехала на работу в Южный округ в восемь утра, чтобы пораньше разделаться с происшествиями, зафиксированными местной полицией и службой пожарной безопасности, позвонила сержанту Холсторму и спросила, готова ли судебная экспертиза. Малейшее промедление, и главный редактор в Провиденсе отдаст мое задание Джонатану Фрицеллу.
Я надеялась, что Кэролайн тоже придет пораньше, но она, как ни странно, опаздывала. К приезду начальницы я навела справки по преступлениям и пожарам в трех районах и написала три пресс-релиза. Кэролайн пришла с опухшими глазами, и она шмыгала носом, когда снимала у шкафа зеленую куртку и пушистый малиновый шарф.
— Ты в порядке? — спросила я, наблюдая, как она достает из кармана стопку носовых платков.
— Я-то что. Это ведь тебя чуть не убили в пятницу вечером! — со злостью сказала она.
— У меня все нормально, — возразила я. Не стоило беспокоить ее подробностями последних игр со смертью.
— Дикари. Просто звери. — Начальница включила компьютер, вздохнула и, пока шел долгий процесс загрузки, снова повернулась ко мне. — Прекрасный получился очерк о владельце магазина. Как его звали, твоего друга? Такой человек… Я плакала, когда прочла. Слезы текли сами собой.
— Барри, — ответила я. — Барри Мазурски.
— Да, отдал столько сил помощи ветеранам… Ну почему убивают всегда хороших? Почему бы им не ограбить магазин моего бывшего мужа и не застрелить его? Паразитов в обществе должно быть меньше. Ну почему жертвами становятся настоящие семьянины, которые по двадцать-тридцать лет живут с женами?
— Да уж, — согласилась я.
Интересно только, какого именно из своих бывших мужей она имеет в виду и не будет ли его кончина означать прекращения выплаты алиментов, которые, по словам Кэролайн, и так слишком малы. Я поднялась и направилась на кухню.
— Будешь кофе? — крикнула я.
Кэролайн спросила, есть ли у нас чай. Я наполнила чайник водой и подождала, пока он закипит. Написанный очерк не выходил у меня из головы: святой Барри Мазурски, невинная жертва случайного насилия, замечательный супруг, который скорее всего оставил бедную семью с кошмарными воспоминаниями и невыплаченными долгами. Но ведь в субботу я не могла знать, что Барри украл деньги у приюта для бездомных ветеранов. Из пристрастия к азартным играм вовсе не вытекает способность к воровству. Вода закипела. Я была почти на сто процентов уверена, что так оно и есть.