Конфидентка королевы. На службе Ее Величеству

Нордье Софи

Отпустив лекаря, Бланка вошла в спальню. Сабина попыталась встать при ее появлении.

— Не делайте глупостей! — Махнув рукой, королева села в придвинутое служанкой кресло. — Как вы, моя дорогая? Вам уже легче?

— Намного! Бертран — чудесный лекарь. — Больная полулежала на высоких подушках. Последние несколько дней она объяснялась знаками, теперь хрипела, но уже могла разговаривать. — Простите меня, ваше величество! Я знаю, мое легкомыслие, ставшее причиной похищения, нельзя оправдать.

— Не корите себя. Это будет

наукой всем нам. А учеба, как известно, дорого стоит, — пошутила Бланка, надеясь отвлечь подругу от горьких мыслей.

— Вы, как всегда, добры ко мне, — попыталась улыбнуться Сабина, но ее глаза наполнились слезами. — Только вот Габриэль из-за моего легкомыслия сейчас рискует жизнью…

— Не тревожьтесь. Судя по всему, шевалье много чего повидал в своей жизни. Он справится. Недаром же он l’esprit — д’Эспри, — каламбурила королева. И уже серьезней добавила: — Знаете, моя дорогая, вы вновь — на этот раз, конечно, случайно — предотвратили назревавший мятеж баронов.

— Это новый метод лечения больных? — пыталась сострить Сабина, не понимая, в чем тут подвох.

— Отнюдь нет! Еще в Туре я сообщила королю о вашем похищении, и он с трогательной детской наивностью заставил архиепископа Ренна во всем признаться. Я написала Филиппу Юрпелю, поведав о проделках его жены. А реннский владыка сделал приписку, подтверждая правдивость моих слов. Еще я приложила к письму предоставленный тамплиерами протокол допроса Изабель де Вир; этот документ свидетельствует, что Матильда принимала в похищении непосредственное участие.

— И?.. — Сабина уже с трудом поддерживала беседу; ее глаза слипались.

— Трусливый Филипп тут же отрекся от принадлежности к мятежной коалиции! Он умолял простить его глупую жену и до конца месяца обещал явиться в Париж лично, чтобы заверить его величество в своих верноподданнических чувствах. Герцог Бретонский и Гуго де Ла Марш снова остались без поддержки, а значит, очередной заговор разлетелся, как одуванчик на ветру! И опять благодаря вашему чудесному содействию и без капли крови!

Больная сонно улыбнулась, и Бланка, попрощавшись, покинула комнату.

Выходя из дома, она столкнулась с графом де Дрё, ежедневно навещавшим Сабину.

— Ваше величество, — рассеяно поклонился Робер.

— Очень хорошо, что мы с вами встретились. Баронесса только что уснула, зайдите к ней позже. — Во дворе особняка, замерзая, королеву ожидала охрана с конюшим, и ее величество кивнула им, прося потерпеть еще чуть-чуть. Сама же вместе с графом отошла в сторонку. — Мессир, примите мою искреннюю признательность за спасение Сабины! Вы лучше других знаете, как она мне близка. Я в долгу перед вами.

— Тронут, моя королева, но благодарить вам следует не меня. Я лишь вернул заложницу в Париж. План же разработал д’Эспри, приняв на себя основной удар, — честно признался граф. — Сейчас опасности подвергается он, и еще неизвестно,

вернется ли живым…

— Обязательно вернется! Его здесь очень ждут, он не может поступить иначе. — Бланка мягко положила руку на предплечье де Дрё: даже в угоду неистовой ревности он не позволил себе преуменьшить заслуги более счастливого соперника. Королева восхищенно добавила: — Вы так благородны, Робер.

***

Королевская свита уехала. Порывы ветра кружили мелкий колючий снег, и Робер решил не ездить туда-сюда, а подождать, когда проснется Сабина, в тепле ее особняка, возле жарко пылающего камина.

Не успел мажордом подать графу вино, как с первого этажа донесся громкий мужской голос, и вскоре в Каминном зале в сопровождении Родриго появился Габриэль. Грязный, заросший бородой, в коротком плаще с чужого плеча и разваливающихся сапогах, он первым делом примчался узнать, каково состояние его любимой женщины. Внизу радостно завизжала Вивьен, очевидно, распознав в косматом дикаре своего обожаемого Андре. Родриго еле слышно вздохнул и, поклонившись господам, удалился. Граф в восторженном изумлении резко поднялся с кресла:

— Искренне рад видеть вас живым и невредимым, шевалье!

— Я тоже, мессир, — помедлив, отозвался д’Эспри. Его явно смутило присутствие Робера в этом доме. — Как вы добрались?

— В целом без происшествий. Но тяготы пути плохо сказались на здоровье баронессы.

— Родриго рассказал мне об этом в двух словах. — Габриэль нетерпеливо поглядывал в сторону спальни.

— Баронессе дали лекарство, и теперь она спит, так что мы с вами можем поговорить, — произнес де Дрё и, указав на кресла возле камина, налил вино в кубки.

Габриэль смертельно устал. Без малейших возражений он сбросил нелепый плащ и с блаженством откинул одеревенелое тело на спинку кресла, вытянув к огню ноющие после многодневной скачки ноги. Граф почувствовал едкий запах мужского пота, смешанный с кислым конским, и смрад грязной, заношенной одежды.

— Мне самому противно, — ухмыльнулся шевалье, заметив брезгливую гримасу собеседника.

— Сразу по возвращении мы с баронессой тоже не благоухали лавандой, — пошутил Робер, извиняясь за свою несдержанность, и вкратце рассказал Габриэлю о путешествии с Сабиной. — А как вам удалось ускользнуть из Витре?

— Под видом странствующих пилигримов. — Шевалье смаковал отличное вино из Бордо. — Больше недели в городе устраивали облавы и мы прятались поодиночке. Однако искали в основном зеленоглазую женщину. Наши приметы знали весьма приблизительно. Очевидно, в замке Монмюран нас с Андре никто не удосужился рассмотреть; к тому же мы прибыли в вечерних сумерках, а уехали, едва рассвело. Впрочем, они могли бы прислать Жаклин, которая без труда опознала бы Андре…

— Пьер скор на расправу. Обнаружив, что заложница пропала, он, скорее всего, зашиб ее конвоиршу в припадке гнева.