Конфидентка королевы. На службе Ее Величеству
Шрифт:
— Габриэль… ты жив… ты вернулся… — Она глотала слезы вместе с обрывками фраз, вскинув на него счастливые глаза.
— Я всегда возвращаюсь! — Шевалье без лишних слов подхватил баронессу на руки и, войдя в спальню, закрыл дверь плечом.
Поставив любимую на кровать, Габриэль одним движением стянул с нее котту вместе с нательной рубашкой. Отбросив стыдливость, Сабина с грациозной медлительностью опустилась на ложе, и ее волосы, источая тонкий цветочный аромат, рассыпались вокруг головы сияющим нимбом. Совершенное белое тело, изгибы которого Габриэль давно изучил на ощупь, впервые предстало
Габриэль нехотя скатился с Сабины и лег набок, подперев голову рукой. Он не сводил взгляда с возлюбленной и, нежно касаясь, рисовал узоры на ее упругих, словно спелые яблочки, грудях. Сабина медленно перевела на него затуманенный взор и еле слышно прошептала:
— Что сейчас произошло?
— Ты же была замужем! — В глазах шевалье сверкнула ирония.
— Я считала это лишь досадной обязанностью, которую терпишь ради удовольствия супруга.
— Глупышка! Неземное блаженство должны испытывать оба.
— Неземное блаженство… — промурлыкала Сабина и вдруг резко выдохнула: — Еще!
С трудом сдерживая ликование, Габриэль стал медленно целовать каждый дюйм ее восхитительного тела, спускаясь все ниже и ниже, пока не дошел до самого сокровенного. Сабина вцепилась пальцами в его волосы, а через несколько мгновений резко выгнулась и, мелко задрожав, выдохнула сладостный стон. Не сдерживаясь больше, Габриэль вошел в нее и тут же, прижимая любимую к себе, перекатился на спину. Оказавшись сверху, Сабина удивленно открыла глаза. Она не понимала, что делать дальше.
— Ты же превосходная наездница, — хрипло рассмеялся Габриэль. — Действуй!
Любовный инстинкт пришел женщине на помощь, и вскоре они с Габриэлем, утомленные, откинулись на подушки, тяжело дыша. Повернувшись к Сабине и вглядываясь в родное лицо, расслабленное в сладостной неге, шевалье понял, что нашел ее, в сущности, такой же, какой оставил десять лет назад — невинной. Он первый мужчина, открывший для нее мир сказочных чувственных наслаждений. Первый!
— Единственный мой, — подтвердила его мысли Сабина и обвила шею Габриэля руками.
Нежность затопила его ласковым приливом, и ревность, утратив последнюю колючку сомнения, бесследно растворилась. А Сабина, щекоча его шею жарким дыханием, шептала:
— Подумать только, мы потеряли десять лет райских удовольствий!
— Мы все наверстаем, обещаю, — еле слышно смеялся Габриэль, сжимая в объятиях самую желанную женщину на свете.
***
Однажды в начале зимы в комнату Габриэля вошел Андре и, переминаясь с ноги на ногу, застыл на пороге. Он явно хотел что-то сказать. Шевалье, сидя за столом, делал пометки в отчете инженера Боэмунда, но, заметив несвойственную оруженосцу робость, вопросительно посмотрел на него:
— Говори, я слушаю.
— Хозяин, я намерен жениться!
— Вот так поворот! — хохотнул д’Эспри,
— Так я, конечно, не думал, — засмеялся Андре, но, помолчав, добавил: — Меня потрясла смерть Анри. Жил себе человек, вдруг его убили, и ничего после него не осталось.
— И к чему привели тебя эти философские мысли?
— Надо жениться и обзавестись детьми, чтобы моя кровь продолжала течь в их жилах, а не ушла бесплодно в землю, как у Анри.
— Разумно, не поспоришь. Кто же твоя избранница? Надеюсь, это Вивьен?
— Да, хозяин. Нравится она мне очень, да и подходим мы с ней друг другу по возрасту и характером. Скучно нам не будет!
— Ну что ж, не возражаю. Что еще тебе от меня нужно?
— Чтобы вы попросили разрешения у мадам д’Альбре, вам она ни в чем не откажет!
— Откуда такая уверенность?
— А то не видно, какими глазами она на вас смотрит!
— Что еще тебе видно? — Шевалье в последнее время частенько вел подобные разговоры с Андре, признав их пользу.
— Что вы рано или поздно поженитесь, а значит, мы с Вивьен сможем жить вместе с вами и служить вам, не меняя хозяев.
— Таким образом, ты спланировал не только свою, но и мою свадьбу? — Запрокинув голову, Габриэль расхохотался и, успокоившись, добавил: — Хорошо, я поговорю с Сабиной. Насколько я понимаю, она уже давно этого ждет.
Сабина действительно очень ждала и для любимой камеристки не поскупилась. Во время рождественских праздников сыграли веселую шумную свадьбу.
***
Рождество во дворце на Ситэ отметили по традиции грандиозным пиром. В празднично украшенном зале горели все люстры и факелы, зычно потрескивал гигантскими поленьями камин, а жаровни, благоухающие веточками розмарина, притягивали людей своим теплом. Слегка нарушив протокол, но желая сделать королеве приятное, кравчий Робер де Куртене усадил Габриэля рядом с Сабиной. Что совершенно не вызвало сплетен: все уже приняли их отношения, смирились и привыкли.
Съехавшиеся на королевский пир вельможи с женами щеголяли новыми драгоценностями и ослепительными нарядами. Лишь Тибо Шампанский прибыл, как всегда, без супруги, что также никого не удивило. Его стихи в честь обожаемой королевы становились после смерти Людовика Льва все откровеннее, а бушевавшую страсть во взгляде Тибо прикрывал лишь густыми ресницами. Проникновенные канцоны графа-трувера несколько раз заставляли присутствующих на пиру восторженно замирать, а женщины, перешептываясь, не скрывали душившей их зависти.
— Надо же, как повезло! И королева, и регентша, и в счастливом браке четверть века прожила, да еще и всесильный вельможа дарит ей бесконечные слова любви, — злобно шептала одна.
— И не говори! Я согласна и на захудалого оруженосца, лишь бы услышать в свою честь похожие слова, пусть у него и не будет такого чудесного голоса, как у графа Шампани, — мечтательно произнесла другая.
Проходя по залу, Бланка слышала обрывки разговоров, но лишь победно улыбалась: «Трещите, сороки, трещите!» Она направлялась к Сабине, которую в последнее время редко видела и с которой хотела перекинуться парой фраз, перед тем как начнут выступать акробаты.