Конфликт чести. Агент перемен. Лови день

Ли Шарон

Вандар

«Покой Хеллина»

Когда Мири вошла в кухню, Хакан поднял голову и, заглушив ладонью струны, отложил гитару в сторону.

— Как Кори? — спросил он почти мягко.

— Лучше, — сказала она, плюхнувшись на стул, который придвинула ей Кем. — По-моему, лучше. Он… заснул.

— Хорошо, — пробормотал Хакан. Чуть подавшись вперед, он заглянул ей в лицо. — В Порлинте не холодно, Мири. Он близко к экватору, так

что там почти не бывает снега.

Она недоуменно моргнула, а потом наклонила голову почти так же торжественно, как это делал Кори:

— Спасибо, Хакан. Я постараюсь запомнить.

— Не за что. — Он сел прямее. — Хочешь вернуться к фру Бригсби? Я могу тебя отвезти.

— Завтра, — тихо уточнила Кем.

Мири быстро придвинулась к нему и прикоснулась к его руке, одновременно улыбнувшись девушке.

— Хакан, еще раз спасибо тебе. Но было бы лучше… Ты не знаешь места — большого, пустого места… которое Кори мог бы занять на пять дней — или шесть? Если знаешь, то ему надо идти туда. А мне завтра надо пойти еще куда-то, а потом я вернусь к фру Бригсби.

Встретив непонимающий взгляд Хакана, Мири покусала губу и сделала новую попытку:

— Сражаться Кори было трудно — он пошел только потому, что он мне нужен…

— Кори был в Джилле! Как он узнал, что он тебе нужен? Он вбежал в магазин, попросил, чтобы я отвез его домой…

Мири почувствовала острое желание сделать добрый глоток кинака и спрятаться где-нибудь с книгой, но вместо этого она мысленно расправила плечи.

— Вы с Кем будете вместе достаточно долго — будете чувствовать, когда с другим плохо.

— Это правда, милый, — сказала Кем. — Но зачем Кори большое пустое помещение? Если у него депрессия после боя, то не лучше ли ему быть с тобой?

— Только после того, как он… — Она вздохнула и услышала досадливый возглас Вал Кона: «На этом языке ничего нельзя объяснить!» — Он должен… упражняться, чтобы тело и мысли бежали вместе.

Она резко развела руки, мысленно посылая к черту слезы, которые снова навернулись ей на глаза.

— Хакан, я не хорошо объясняю, и мне жаль… Вам с Кори пришлось сражаться, и это я виновата!

— Ты виновата? На тебя напал отряд бассиланских повстанцев, и ты в этом виновата? Мири…

— Милочка, ты совсем не виновата, — начала было Кем, но Мири прервала их уверения:

— Виновата! Потому что один вышибает дверь, входит и наставляет на меня ружье. Боррил прыгает, и тот человек бьет его ружьем. Боррил снова прыгает, и я отнимаю у него ружье, убиваю его. Входит еще один человек, и я стреляю в него. Я дура, понимаете? Я думаю, они бандиты, их пять или шесть. Ружье — оно плохое, ржавое, нечищеное. Я думаю, что могу остаться и сражаться…

— Остаться и сражаться? — вопросил Хакан. — С шестью вооруженными мужчинами?

— Хакан, если их шесть, двух я уже убрала — проблема не такая страшная. Но третий мужчина — он не идет искать своих товарищей.

У этого… большое ружье… и я вижу, как он его ставит, и вижу за ним других, и понимаю, что я дура и бежать некуда. У меня это плохое ружье. У меня нож, но я не Кори, который умеет ножом. Я тревожусь — Кори приходит и приводит тебя… и оба не солдаты! Я виновата, Хакан. Мне надо было взять Боррила и бежать.

— Кори убил много солдат, Мири. И я тоже убил нескольких.

— Кори сказал — трех. — Она нахмурилась. — Хакан, почему у тебя ружье?

— А? — Он растерянно моргнул. — Я… Ну, это охотничье ружье, на…

— Охота? Почему ты охотишься? Нет магазинов? У тебя не хватает денег купить еду?

— Ну, ведь…

— Ты не должен был стрелять в тех людей из такого ружья! — воскликнула она. Заметив, как лицо его исказилось от боли, она резко метнулась вперед и схватила его за плечи. — Хакан, ты был очень смелый. Может, ты спас мне жизнь. В бою разве скажешь? Теперь ты что-то узнал. Ты узнал, что можешь убивать людей. Ты узнал, как ты себя потом чувствуешь. — Она отодвинулась и выпустила его плечи. — Может, тебе надо отдать ружье.

— А как же ты?

Он говорил хрипло, и на его лице еще видна была тень обиды.

— Я? Я долго была солдатом, Хакан. Солдаты не ломают двери и не убивают людей. Солдаты приходят, говорят, что захватили это место, просят людей уйти и дают им сопровождение, если противник близко. — Она пожала плечами. — Люди иногда думают, что пули не пройдут через дверь. Думают, их дом не загорится. Я не знаю, что люди думают. — Она покачала головой. — Вы с Кори не солдаты. Ты знаешь, что ты чувствуешь. Ты слышал, как Кори играл.

— Плохо…

— Как машина, — добавила Кем, и Мири кивнула.

— Вот почему ему нужно место… чтобы быть одному и упражняться. Пожалуйста, Хакан… ты не знаешь? Кем? Все равно какое, только чтобы туда никто не заходил.

Наступившее молчание настолько затянулось, что Мири уже не надеялась получить их помощь. Но тут Кем тихо сказала:

— Хакан, а как насчет сарая?

Он обдумал ее предложение, устремив свой близорукий взгляд в пространство.

— Может подойти. Он крепкий, и там осталась печка с того времени, когда тот дурной турист устроил там себе ателье. — Он кивнул. — Так и сделаем. Кори может упражняться в сарае, пока не отрастит себе длинную седую бороду.

Мири облегченно рассмеялась:

— Ничто не бывает так долго. Завтра я покажу ему где, а потом пойду по своему делу и вернусь к фру Бригсби. — Она посмотрела на Кем. — Если позвонит фру Трелу, ты можешь… что-нибудь ей сказать? Я много прошу…

Кем улыбнулась:

— На день я могу тебя прикрыть, моя хорошая. Не беспокойся.

Слезы снова оказались опасно близко, так что она видела своих друзей сквозь сверкающий калейдоскоп.

— Спасибо, — сказала она, с трудом поднимаясь на ноги. — Спасибо вам обоим.