Конкистадоры Гермеса

Мартьянов Андрей Леонидович

— Э… Пока это специально не обговаривалось.

— Всегда знала, что из тебя не получится делового человека. Аванс — десять тысяч русских рублей, четверть наличными, остальное — чипом.

— Хорошо, — кивнул я. — Но где гарантия, что…

— Гарантия — мое слово и мои знания. Зайди завтра в это же время. С деньгами.

Уяснив, что разговор окончен, я поднялся с кресла и направился к выходу. Вздрогнул от окрика Елены:

— Луи! Они слишком поздно серьезно взялись за Гермес. Так и передай.

* * *

— Занятно,

весьма занятно… — ворчал доктор, болтая ложечкой в чашке с чаем. — Вы транжира и расточитель, Луи! Ничего себе запросики — десять тысяч! Где я их возьму? Думаете, Веня Гильгоф таскает с собой набитый деньгами сейф? Я не жадный, но такой суммы у меня сейчас попросту нет!

— Есть два предложения, — тотчас откликнулся Казаков. — Разграбить с ведома военной администрации контору Внеземельного байка в Квебеке или одолжить у тех же тевтонов требуемую сумму в кассе дивизии. Эти педанты платят жалованье наличными, но крайней мере части рядовых и унтер-офицерам…

— Не дышите в мою сторону, капитан, — поморщился Гильгоф. — В здешних вертепах подают тормозную жидкость для самолетов или обычный денатурат? Занимались бы лучше делами, а не шлялись по кабакам.

— Дадите четкие указания — будут дела.

— В свое время получите…

Первый день моих трудов на поприще этнографии и культурологии завершился вполне ожидаемо — никаких существенных результатов, кроме туманных намеков мадам Коменж и упившегося до абсолютно скотского состояния Коленьки, коего мы с господином капитаном не без труда дотащили от “Золотой Арфы” до коттеджа Амели в половине второго ночи. Хорошо, что доктор еще не ложился спать и работал на веранде с ПМК — Гильгоф предпочел обустроить свою штаб-квартиру в центре города, а не на борту “Франца”, стоявшего в окраинном Бланьяке.

Бесчувственное тело верного соратника и сподвижника без всякого пиетета сбросили на диван в гостиной, доктор заварил чай и выслушал отчет о наших сомнительных приключениях.

— Покажите, что вы там наснимали. — Гильгоф забрал у меня персоналку, с легким недоумением просмотрел сохраненные данные и подтвердил исходный диагноз: — Бред, разумеется… Скорее всего, некое неизвестное энергетическое явление, отдам снимки на обработку искусственному интеллекту “Франца-Иосифа”, может, хоть он попытается разобраться. Луи, умоляю, не позволяйте Крылову много пить!

— Говорит — организм требует.

— Этот цветок прерии душистой может говорить все, что угодно. Просто не позволяйте. Отчего господин Казаков выглядит как человек, а Коленька — как свинья? Вернее, как стадо свиней?

— У меня опыт больше, — хмыкнул капитан.

— Ладно, оставим в покое неразумное дитя и вернемся к более актуальным проблемам. Луи, этой карге Елене Коменж можно верить? Вдруг она просто авантюристка?

— Конечно, авантюристка. Со своими понятиями о чести, несколько отличающимися от общепринятых. Репутация у мадам есть, и достаточно весомая. Если она хоть что-то знает, то будет готова продать проверенную информацию за солидные деньги.

— Дыра в бюджете, — покачал головой

доктор. — Ничего, выход обязательно отыщется, в крайнем случае используем идею с Колониальным банком, найдем деньги в Юрге. Как говорил классик авантюрного жанра, торг здесь неуместен. Луи, завтра вы продолжаете заниматься сбором всех доступных сведений и навещаете вашу криминальную подружку. Послезавтра, если не произойдет ничего экстраординарного, отправляйтесь к родственникам в Роберваль. Коленьку забирайте с собой, пусть глаза мне не мозолит.

— Обо мне, как всегда, забыли? — осведомился Казаков. — Мы уже двое суток в этой деревне, а работы нет. Сами говорите, чтобы я делами занимался!

— У вас, капитан, в центр тяжести воткнуто не просто шило, а огромный кол! Когда последний раз были в отпуске? Полтора года назад? Вот и наслаждайтесь временным затишьем, скоро придется вкалывать круглосуточно…

* * *

— Аванс в полном объеме. — Я выложил на стол перед мадам Коменж упакованный в конверт и схваченный резиночкой сверток купюр вместе с черно-желтой кредиткой банка. — Русской валюты наличными нашли совсем немного, большая часть — германская марка, эквивалент по нынешнему курсу. Устраивает?

Елена развернула плотную бумагу, мельком осмотрела серо-синие банкноты с орлом кайзера и профилем Отто фон Бисмарка. Удовлетворенно кивнула и отправила деньги в ящик стола.

— Для начала неплохо, — хладнокровно сказала мадам. — Устраивайся поудобнее…

— Подожди, Елена. Заказчик хочет встретиться лично. Сейчас.

— Такой договоренности не было.

— Знаю. Этот господин — очень дотошный человек, хочет оценить информацию лично.

— Я не хочу, чтобы он сюда приходил. — нахмурилась мадам. — Исключено.

— Зачем же сюда? Мсье Гильгоф приглашает тебя на ужин в “Золотую Арфу”, викторианский кабинет, через сорок минут.

— Хм… Значит, деловые переговоры в успокаивающей обстановке? Гильгоф — фамилия немецкая?

— Скорее русская, — фыркнул я. — Доктор отлично знает французский язык, ты все поймешь.

— Он еще и доктор? В какой области?

— Биология.

— Черт с вами, почему бы и нет… — немедля решила мадам Коменж. Почему — одной ей известно. — В “Арфе” я буду чувствовать себя непринужденно, а кроме того, незнакомые мужчины уже много лет не приглашали меня отужинать вместе. Он хоть симпатичный?

— Елена!

— Понятно, значит урод. Скажи, что я приду.

Рене запер за мною дверь подвальной курильни, я вышел во двор, обогнул здание, сурово взглянул на Анатоля, и швейцар молча отошел в сторону. Еще вчера понял, что Луи Аркур в фаворе.

Вениамин Борисович скучал в отдельном кабинете за аперитивом и хмуро рассматривал тяжелую деревянную мебель, стилизованную под английские образцы XIX века. На стенах — репродукции картин с парусными кораблями, бронзовые газовые светильники и портреты суровых джентльменов. Непременные канделябры на двадцать свечей. Обстановка суровая и сугубо располагающая к вдумчивым беседам.