Конкурс неприятностей
Шрифт:
Арсенал с Костиком выехали на «наш», попадающий на территорию школы, кусочек берега – здесь широкий речной залив резко сужался, превращаясь чуть ли не в тихую заводь. Чуть дальше – отсюда не видно – он становился таким узеньким, что через него перекинули мостик, тот самый, по которому Полинка и Настя могли добраться к нам на великах. Тихая гладь залива морщилась под ветром, отчего отражающиеся в воде богатые виллы на другом берегу казались рисунком на мятой ткани. Арсенал раздвинул осоку грудью и вошел в воду. Волны лизнули точеные копыта, конь погрузился по бабки – Костик подобрал ноги, ложась жеребцу
– Он не плывет, он катается! Это ж как не фиг делать! – возмущенно взвыл пятиборец.
– Вот научишься хоть чему-нибудь, тоже сможешь плавать с лошадьми – тогда сам поймешь, фиг или не фиг, – хмыкнула я. Как всегда – когда профессионал что-то делает, кажется, что это легко, и никто не задумывается, сколько лет тренировок вбухано в эту самую легкость. – Давай работать, – я похлопала Топаза по шее, бросила последний взгляд на плывущего коня… Арсенал переплывал залив, потихоньку выгребая к противоположному берегу – Костик обожал проехаться между дорогими виллами, заставляя местных девчонок (и даже не девчонок) бросаться к окнам. На миг всадник повернул голову, и мне стало видно его лицо…
Я два раза плавала с конем – Костик страховал. Это… кайф, блаженство, которое словами не передать: прохладные речные струи вокруг тебя, а под тобой – громадное могучее тело, точно живой, наделенный чувствами и, да, разумом корабль. Так вот, у плывущего с конем человека не может быть такого напряженного, кажется даже раздувшегося, как у утопленника, лица. И таких пустых, как стеклянные шарики, глаз!
– Топаза держи! – крикнула я, бросая корду и кидаясь к воде. Ломанулась сквозь тугие стебли осоки, по колено вбегая в залив. Вода хлынула в ботинки, каблук провалился в придонный ил… Стиснутые на гриве пальцы Костика разжались… поток подхватил его, смывая со спины Арсенала… Рука Костика судорожно дернулась, потянулась ухватиться, но коня уже рядом не было. Арсенал почувствовал исчезновение всадника… тревожно заржал и попытался повернуть…
«Я хорошо плаваю, я хорошо плаваю!» – забормотала я, кидаясь в воду…
Мимо меня точно пушечное ядро пронеслось. Мой пятиборец на совершенно невероятной скорости ворвался в воду – меня окатило брызгами как от разогнавшейся моторки. В одно мгновение он скрылся под водой… а через секунду вынырнул точно акула, чтобы снова исчезнуть… и выметнуться рядом с бьющимся в судорогах Костиком! Заложил круг, ловко извернулся… ухватил Костика за волосы и поплыл, волоча за собой безвольно болтающееся тело. От берега навстречу ему уже плыли оба его приятеля.
Арсенал тоненько, жалобно заржал! Растерявшийся конь плыл по кругу, не зная, куда ему податься: то ли к берегу, то ли обратно к людям, устроившим позади непонятную возню. С каждым гребком его все сильнее сносило прочь из нашей узкой заводи – прямо на широкую часть залива! Оттуда он до берега не доплывет! Я рванула ногу, выдергивая ее из завязшего в иле ботинка, и как была, в одежде и одном ботинке, поплыла к Арсеналу.
– Стой, куда?! Он выплывет! – взмывая в воде, заорал мой пятиборец.
Не похоже. То ли
– Не туда! – отплевываясь, прохрипела я. Перепуганный конь сам загребал прочь от берега, на широкую воду. – Стой, дурашка! – я отчаянно старалась его догнать… Оставшийся на ноге ботинок налился тяжестью. Меня заносило в сторону, мы с Арсеналом кружили в каком-то дурацком танце: он от меня, я вроде бы за ним, но куда-то вбок… Я почувствовала, что начинаю уставать… с трудом обернулась… и увидела берег фиг знает где!
– Арсена-ал! – я попыталась ухватить коня за шею – рука только плюхнула по воде, я забарахталась, почти как Костик.
Темная тень мелькнула подо мной… меня схватили за ногу!
– А-а-а! – завопила я, брыкаясь не хуже Арсенала.
Блуп! – вода передо мной разлетелась, и в брызгах и плеске вынырнул пятиборец:
– Какого брыкаешься? Я с тебя ботинок снимаю! – и он снова нырнул.
Я почувствовала его пальцы на своей щиколотке, а потом повисшая на ноге тяжесть исчезла. «Блин, классные были ботинки!» – успела искренне пожалеть я, когда вода снова расплеснулась и пятиборец стал подталкивать меня к берегу.
– Надо помочь Арсеналу! – я на всякий случай отплыла от него подальше, а то вдруг он меня, как Костика, за волосы утащит. Меня даже удобнее – за косу.
– Сам выплывет! У него инстинкт! – настигая меня в два гребка, рявкнул он.
– Он конь, а не крокодил! Кони переплывают, а не плавают!
Арсенал жалобно заржал. Конь отчаянно пытался поднять голову над водой и с каждым ударом копыт пугался все больше и плыл все хуже… Пятиборец злобно выругался и, легко развернувшись в воде, ринулся на помощь. Арсенал снова заржал и потянулся к человеку, едва не притопив его – пятиборец мгновенно нырнул.
– Тупая лошадь! – снова выныривая, выругался пятиборец.
– Он просто боится!
– Так успокой его – ты же у нас великая конница! – закладывая дугу вокруг Арсенала, крикнул он.
Я не великая… Только вот Арсенал сейчас утонет!
– Спокойно, мальчик! – стараясь говорить непререкаемым тоном Светланы Викторовны, выдала я и, скользнув ближе, положила Арсеналу руку на холку. – Спокойно… – Оглаживать лошадь в воде – это, скажу я вам, то еще занятие! Я начала подталкивать коня обратно к берегу.
Рядом возник пятиборец и положил коню руку на шею с другой стороны. Арсенал шумным дыханием вспенил воду… и поплыл, с каждым мгновением все увереннее и увереннее. Только вот плыть было… далеко.
– Не доплывет! – глотая воду вперемешку со слезами, простонала я. – Они в воде устают быстро… лошади…
– Он сильный, как паровоз! – отфыркнулся пятиборец. – Доплывет как миленький! – и подпихнул Арсенала вперед. Пару мгновений казалось, что он волочет коня на себе…
– Э-ге-гей! – по берегу неслись всадники – Лида на Симке и Светлана Викторовна на Бахтате. Симка громко заржала. Это ржание подстегнуло Арсенала – отчаянно вытягивая морду, он заработал ногами… толчок, еще толчок… и ослабевший конь ушел под воду.