Констанция. Книга первая
Шрифт:
Констанция поджала под себя ноги и поудобнее устроилась на подушках кареты.
Карета мягко раскачивалась, катя по мягкой грунтовой дороге, все дальше и дальше унося девочку от имения, где прошла вся ее недолгая жизнь. Она не думала о том, что ждет ее впереди, как и не думала о том, что осталось позади. Она ни о
Чем не жалела и была абсолютно спокойна, потому что рядом с ней была верная Жанет, отец и мать. Значит, есть кому ее защитить и никто не посмеет причинить ей обиду. А в том, что злых людей не существует и это всего
Констанция была уверена.
Откуда ей было знать, что мир не так прекрасен, каким он кажется из окна кареты, что в нем не так ух мало плохих людей, готовых убить ее и ее отца, чтобы завладеть его богатством.
Если она и боялась чего, так это сказочного чудовища, готового выскочить из чащи и наброситься на их карету.Но рядом был отец, рядом с ним на сиденье покоились два заряженных пистолета, а на поясе была прикреплена шпага. Каким чудесным и красивым было это орудие убийства! Драгоценные камни осыпали эфес, изящно выгнутая харда, исполненная словно из тончайшего кружева, огибала обвитую
Золотой нитью рукоять.
Констанция некоторое время разглядывала харду, а потом радостно воскликнула, удивляясь своему открытию:
— А здесь то же самое, что и на моем медальоне!
Констанция внимательно смотрела на два изображения родового герба графов Аламберов.
Отец, улыбнувшись, поднес свою ладонь тыльной стороной к дочери.
— Смотри, а на перстне еще один.
Констанция, не долго думая, схватила за руку мать и стала рассматривать ее руку. Среди многочисленных перстней, украшавших ее пальцы, она отыскала один, украшенный таким же самым гербом.
— А теперь и у меня есть такой, — девочка любовно погладила медальон.
— Никогда не расставайся с ним, дорогая, ведь его носили твои предки и будут носить твои дети.
Констанция с удивлением посмотрела на отца. Ей никак не верилось, что у нее самой могут когда-нибудь быть дети.
Девочке казалось, что она навсегда останется такой, какая она сейчас.
— Тогда я его спрячу, — Констанция заправила медальон за платье и положила голову на плечо отца.
Она была еще слишком мала и тряская дорога утомила ее. Вскоре Констанция уже спала, а граф Аламбер поглаживал ее волнистые волосы.
Он подумал, что, наверное, все-таки разбудит дочь, когда впереди покажется море. Ведь одно дело — увидеть его с самого берега спросонья, а другое дело — видеть как оно приближается, все разрастаясь, заполняя собой весь горизонт,
Увидеть издалека паруса кораблей и загадать, на котором ты поплывешь…
Граф Аламбер вспомнил, как сам впервые увидел море, когда отец привез его в Дувр. Это было необыкновенное, незабываемое зрелище, так глубоко врезавшееся в детскую память, что и теперь Рене помнил тот день в мельчайших подробностях. Он вспомнил, как впервые притронулся к морской воде и удивился, что она соленая на вкус, хотя отец задолго предупреждал его об этом. Он вспомнил, как умыл свое
Разгоряченное
— О, вода холодная! — обрадованно воскликнула Констанция.
— А вот, смотри, дорогая? Ракушки, я тебе о них рассказывал.
Граф Аламбер поднял две створки раковин и сложил их вместе. Тускло сверкнул перламутр.
— Какие они красивые! — закричала Констанция. Отец отдал дочери ракушки и девочка сразу же стала с ними играть. Она насыпала в них песок, высыпала его, набирала в ракушки воду и даже несколько раз лизнула.
— Соленая-соленая, — сказала девочка, — как слезы. Пока Рене забавлялся с дочерью, к экипажу, прихрамывая, подошел широкоплечий бородатый мужчина. Рыжие волосы были стянуты в тугой пучок на затылке, а голову прикрывала треуголка.
Граф Аламбер, увидев капитана, заспешил к своему экипажу.
— Месье, вы граф Аламбер? — поклонился капитан. — Да, это я.
— А я Симон Совинье, капитан»Святого Антония», все готово к отплытию, прикажете грузить?
— Да, да, загружайтесь.
Капитан взял свисток, висевший у него на массивной цепочке, сунул его в рот и раздался оглушительный свист.
Констанция от восторга захлопала в ладоши и даже забыла о своих ракушках. Тут же к экипажу подбежало несколько матросов, и Жанет с Маргаритой начали отдавать приказания.
Матросы похватали тяжелые дорожные сундуки и кожаные саквояжи и за один раз внесли все на корабль, который покачивался на волнах в конце причала.
— Я хочу на корабль, отец! — попросилась Констанция.
— Сейчас пойдем.
Капитан»Святого Антония» исподлобья взглянул на графиню Аламбер, потом с улыбкой на Жанет и, покосившись на графа, сказал:
— Мы условились о цене с вашим человеком, но половину, граф, я хотел бы получить сразу.
Граф Аламбер насторожился.
— По-моему, первоначально мы договаривались, что все деньги вы получите на месте, по прибытию в Англию.Капитан развел мозолистые руки в стороны.
— Знаете, граф, сейчас тяжелые времена, мне хотелось бы предварительно рассчитаться с командой, ведь они тоже просят денег.
Граф Аламбер понял, что у него не остается выбора, и тугой кожаный кошелек тут же перекочевал из рук графа Рене в глубокий карман капитана Совинье.
Тот удовлетворенно осклабился, показывая крупные, желтые от табака зубы.
— Граф, я хочу вас предупредить, что мой корабль не очень приспособлен для длительных путешествий. Правда, там есть пару кают, я даже освободил для вас свою. Мои матросы выскоблили их и привели в порядок. Так что не обессудьте, если
Что не так, я сделал все, что мог.
— Капитан, дорога не длинная и не стоило особо беспокоиться.
Капитан»Святого Антония» посмотрел на небо, по которому кое-где плыли высокие перистые облака.