Конституционно-правовой статус человека (гражданина) в России

Овсепян Жанна

В 1789 г. были приняты первые 10 поправок к Конституции США, вступившие в силу после их ратификации необходимым числом штатов в 1791 г. Они составили американский Билль о правах, представляющий собой перечень неотъемлемых естественных прав человека.

В результате Великой французской буржуазно-демократической революции была принята Декларация прав человека и гражданина 1789 г. – первый в Европе документ такого рода. Обратим внимание, что концепция естественного права и его отличие от позитивного права отражены уже в наименовании этого документа, где впервые носителем прав и свобод объявлен «человек» – существо природное, в отличие от гражданина как «государствообразующего» лица. Во французской Декларации отмечается, что «невежество, забвение прав человека или пренебрежение ими являются единственной причиной общественных бедствий и испорченности правительства» 201 ; поэтому представители французского народа, образовав Национальное собрание, приняли решение изложить в торжественной Декларации естественные, неотчуждаемые, священные права человека. Декларация провозгласила, что «люди рождаются свободными и равными в правах, цель всякого политического союза – обеспечение естественных и неотъемлемых прав человека: свободы, собственности, безопасности и сопротивления угнетению. Декларация провозглашает презумпцию невиновности, свободу совести, свободное выражение мнений, свободу печати, гарантии личных и иных прав граждан» 202 . Высокая революционность учения о естественном праве вызвала «гонения на него со стороны

всех реакционных сил, поднявшихся в Европе на защиту старого порядка» 203 .

201

Цит. по раб.: Лукашева Е. А. Раздел 1. Права человека, общество, государство. С. 9.

202

Там же.

203

Шершеневич Г. Ф. Указ. раб. С. 29.

На протяжении XIX столетия гоббсовское учение о праве, сформировавшееся в XVII–XVIII вв. было вытеснено новой наукой – социологией и исторической концепцией права. «…Историческая школа в лице Гуго и Савиньи впервые выставила философски обоснованное отрицание гипотезы естественного права» 204 . Согласно анализу Г. Ф. Шершеневича, произошло это «по основаниям отчасти философским, отчасти политическим» 205 . Политические причины, как указывает Г. Ф. Шершеневич, заключались в противоречивости событий Великой французской революции и в эволюции ее внешних оценок. «Франция конца XVIII и начала XIX в., первая сбросившая с себя средневековое одеяние, вызвала своими просветительскими идеями полное сочувствие со стороны всех народов Европы. Только такое сочувствие и надежда на осуществление у себя дома таких же освободительных начал объясняет тот замечательный военный успех французов, который был бы необъясним при слабости их средств» 206 . Однако в ходе наполеоновских войн «…французы, упоенные успехом, перешли от роли освободителей народов к роли их поработителей. Выступая первоначально во имя общечеловеческих идей, французы постепенно стали заменять их националистическими принципами» 207 .

204

Коркунов Н. М. Указ. раб. С. 115.

205

Шершеневич Г. Ф. Указ. раб. С. 482.

206

Шершеневич Г. Ф. Указ. раб. С. 479.

207

Там же.

Это вызвало сопротивление обманувшихся народов, которые, стремясь защитить свое национальное достоинство и избавиться от угнетения, причиняемого «зазнавшимися победителями», стали отказываться от космополитической идеи и обратились к национальной. Последняя проявилась во всех сферах духовной жизни, в том числе в философии и праве, прежде всего – германском 208 . По оценке Г. Ф. Шершеневича, историческая школа права появилась в «период разочарования в успехе борьбы, предпринятой во французскую революцию 1789 г., и ужаса перед теми крайностями, какие приняла эта борьба», она была отражением этого разочарования, «служила больше делу правительственной реакции, нежели успеху народного дела» 209 .

208

Там же. С. 486.

209

Там же.

Кроме того, Г. Ф. Шершеневич обращает внимание на то, что «время и место возникновения исторической школы определяется торжеством германской нации в борьбе за ее освобождение от французского господства под главенством Наполеона I» 210 . Другой российский ученый, Б. А. Кистяковский, указывает на политические причины, уже не связанные с конкретной проблемой обеспечения национального суверенитета германской и иных европейских стран от бонапартистского вторжения. Он отмечает то, что в XVIII столетии люди связывали с принятием французской Декларации прав человека и гражданина надежды на новый государственный строй и новый правопорядок: «Всем тогда казалось, что государство, построенное на принципах Декларации прав человека и гражданина, будет идеально организованным и вполне свободным государством, в котором каждая личность получает возможность вести достойное человеческое существование. <…> Однако Декларации прав уже давно были провозглашены, а государственно-правовая жизнь шла каким-то своим собственным путем; иногда даже казалось, что бесправие нисколько не изменилось, несмотря на провозглашение прав» 211 . Это происходило по той причине, что Декларация не реализовывалась, ее принципы не соблюдались. В этой связи восторг и воодушевление по поводу ее принятия сменились полной холодностью 212 .

210

Там же. С. 478–479.

211

Кистяковский Б. А. Философия и социология права. С. 285.

212

Там же.

Как считает Б. А. Кистяковский, «несомненная неудача, постигшая Декларацию прав человека и гражданина, была не только временным поражением известных политических стремлений, но и полным крушением целой социально-научной и философско-правовой системы. После нее идеи старой школы естественного права (XVII–XVIII столетий) уже не могли претендовать на былую теоретическую достоверность; их влияние и убедительность были совершенно подорваны и умалены. Теперь они уже были осуждены на постепенное разложение и в конце концов на утрату всякого интеллектуального и морального авторитета и престижа» 213 . Далее Кистяковский заключает: «…эпоха великой французской революции более, чем какие-либо другие события, раскрыла перед сознанием культурного человечества самобытную природу общества как такового и стихийный характер всякой общественной жизни. Отныне стало совершенно ясно, что общество представляет из себя нечто особенное, отнюдь не совпадающее с простой арифметической суммой составляющих его индивидуумов, и что его жизнь и развитие управляются не благими пожеланиями его членов, а своими собственными самостоятельными законами».

213

Там же. С. 290.

Переворот в философской науке, обусловленный вышеуказанными политическими причинами, заключался в том, что «сменилась основная проблема философии права. На место вопроса, как преобразовать право, стал вопрос, как образуется право. В ответе на этот вопрос новые философско-правовые теории исходили из изменившихся представлений о соотношении общества и отдельного человека (лица)». По этому поводу Кистяковский пишет: «Если в предшествующие века признавалось бесспорной истиной, что общество является произведением отдельных лиц и что оно механически составляется из их совокупности, то теперь, наоборот, природа общества стала настолько очевидной, что индивидуум и

личность были признаны лишь продуктом общества и социальной среды» 214 . Таким образом, если «в XVIII столетии первичным элементом во всех теоретических построениях, касающихся общества, государства и права, был индивидуум, напротив, в XIX столетии теоретическая мысль упорно останавливалась на обществе как на первичном элементе в жизни человека» 215 . При этом «преимущественная и даже исключительная роль общества особенно была выдвинута О. Контом в намеченной им новой науке – социологии» 216 .

214

Там же. С. 291.

215

Кистяковский Б. А. Философия и социология права. С. 291.

216

Там же. С. 292.

На основе нового представления о соотношении общества и отдельного человека «общество теперь было объявлено единственным источником всего права. Если отдельное лицо представлялось лишь продуктом социальных условий, то тем более и свои права оно получало только от общества. Но в таком случае эти права не были неотъемлемыми и неприкосновенными. То общество или государство, которое даровало эти права, наделив ими отдельных лиц, очевидно, может в любой момент и отнять их» 217 . Историческая школа права опровергала естественно-правовое учение XVII–XVIII столетий с иных позиций, нежели социологическая школа. Старая естественно-правовая теория подвергалась критике со стороны исторической школы прежде всего в тех положениях, где «обнаруживалась наклонность естественно-правовой доктрины раздвоить право на положительное, обязанное своим происхождением предрассудкам или произволу, и естественное, раскрываемое из разума или природы». В концепции исторической школы «…проявляется стремление свести право к единству. Все право – положительное, все право имеет общий источник происхождения» 218 . Представители исторической школы права, в отличие от теоретиков естественного права, отрицали человеческий произвол в образовании права и отвергали влияние внешних факторов на его развитие. По их мнению, источник права – народное правосознание, народный дух, «образование права есть не что иное, как постепенное раскрытие этого духа в историческом процессе». Согласно учению исторической школы права, «воля человеческая не играет роли в развитии права, которое происходит чисто объективно (бессознательно), по началу необходимости» 219 . В соответствии с теорией исторической школы, «право не является ни естественным, ни произвольным, а оно есть историческая необходимость» 220 .

217

Там же.

218

Шершеневич Г. Ф. Указ. раб. С. 482–483.

219

Там же. С. 484.

220

Коркунов Н. М. Лекции по общей теории права. С. 116.

При этом историческая школа толковала идею закономерного исторического развития в недостаточно общей форме. «Она видела в праве не продукт истории человечества, а только историю каждого народа в отдельности. Право в ее глазах являлось исключительно национальным» 221 .

Традиционное учение о естественном праве в XIX в. утратило свой высокий авторитет, достигнутый в предшествующие два столетия, не только вследствие конкуренции с социологической и исторической школами права, но и в связи с появлением ряда критических правовых теорий, которые, не отрицая позицию естественного права, дали ей столь своеобразное истолкование, что, по сути, оказались противоположны традиционным естественно-правовым теориям. В ряду этих крупных концепций права, созданных в XIX столетии и дополнивших собой теоретико-правовое и философское пространство в соответствующей его части, можно назвать учения о праве таких мыслителей, как И. Кант, Г. В. Ф. Гегель, К. Маркс, Р. Иеринг. Их теории, как правило, критически оценивали историческую школу права и высказывали поддержку естественно-правовой концепции. Однако, по сути дела, каждое из учений названных мыслителей представляло собой взгляд на право, содержащий признаки и естественно-правовой, и социологической, и исторической школ в разных их комбинациях, с привнесением новых, весьма глубоких идей.

221

Коркунов Н. М. Лекции по общей теории права. С. 115, 116; Шершеневич Г. Ф. Указ. раб. С. 484.

Так, рассуждая в духе Гоббса, И. Кант считал, что естественное право – это естественное состояние, состояние беззаконий и дикости, это право произвола и оно безнравственно по своей первоначальной природе, так как «…“зло присуще человеку от природы”… Оно не внесено извне в его характер, но составляет прирожденное свойство его воли и проявляется в противоборстве естественных стремлений нравственному закону» 222 .

По Канту, «…если естественное состояние и не всегда представляет собой действительную вражду людей, то оно неизбежно заключает в самой своей сущности возможность этой вражды», поэтому «…необходимо выйти из естественного состояния, которое представляет собой постоянное нарушение права через притязание каждого быть самому своим судьей и не давать другим никакой иной обеспеченности, кроме зависящей от своего произвола» 223 . В связи с этим Кант считал необходимым усиливать (формировать) нравственную составляющую естественного права. По его мысли, для торжества идеи права необходим государственный порядок, необходимо ценить власть и закон, под эгидой которых возможен переход от дикости и произвола к культуре и гражданскому состоянию. Однако речь у Канта идет о таких государстве и праве, которые находятся в высшем согласии с принципами права, основанными на разуме и нравственности, со ставшим в последующие столетия афористичным категорическим императивом, сформулированным этим философом: относись к окружающим так, как ты бы хотел, чтобы они относились к тебе 224 .

222

См.: Новгородцев П. И. Сочинения. М.: РАРИТЕТ, 1995. С. 185.

223

Там же. С. 185–186.

224

Кант И. Сочинения. Т. 4. С. 260, 270, 347.

С именем Канта связывают зарождение так называемой морально-этической (нравственно-этической) теории естественного права. Вместе с тем в исследованиях его философии, представленных в русской дореволюционной литературе, указывается: «С точки зрения кантианства естественное право есть “должное” право – не запечатленный закон, но правовой идеал… Хотя сам Кант пользовался термином “естественное право”, однако, начиная с него, термин этот начинает выходить из употребления. Философы начинают говорить уже не о естественном праве, а о праве разума и создают понятие новой науки – философии права» 225 .

225

Алексеев Н. Н. Основы философии права. С. 35.