Консультант ll
Шрифт:
На трапе нас встречал Леонард, по-отечески обнявший меня и проводивший в автомобиль. Ехали мы с Алеком и Жаном. Олав незаметно пропал, как будто ждал возможности слинять. Кармайкл же остался встречать самолет южного тимарха и гостей, прибывших на осенние паренталии.
— Марина, вы знаете, что за праздник отмечают сегодня ночью? — Неожиданно спросил Алек, когда входили в гостевой дом на окраине небольшого города, окруженного большим болотом с редкими тропками среди кустистых низких холмов и клюквы. С трех сторон везде, куда падал взгляд, горизонт упирался в синеву гор, и лишь с одной веяло запахом ледяного моря.
— Паренталии,
— Это родительский день, греческий праздник почитания отцов. Само собой, жители ночи не посещают могилы своих человеческих предков. Многим из них больше трех сотен лет, могилы давно уже канули под землю. Сегодня будут чтить своих создателей. У кого-то они живы, и им принято дарить подарки. У кого-то нет, их просто будут вспоминать. У Энгуса есть два живых потомка: Сиу Минг Синг и Гектор Бранд. О втором нам ничего сейчас не известно, а первая с недавних пор числится среди мертвых. Но я хочу, чтобы вы понимали, для многих из тех, чьи создатели мертвы, сам возраст около тысячи лет наделяет Энгуса почетным статусом отца среди ночных обитателей. И даже не будучи в родстве, они посчитают уважительным отношением смягчить любое наказание в честь праздника. Не хочу, чтобы вы были неприятно удивлены вердиктом.
Алек печально пожал мне руку и удалился в свою комнату, оставив меня на пороге моей в легкой задумчивости.
Немного посидев в тишине на кровати, сняв туфли, я приняла лекарства и спустилась в гостинную, где у огня, гипнотизируя пламя, сидел потягивая кровь из пакета расслабленный Жан. Мне удалось заметить его уставшее выражение лица до того, как он надел дежурную улыбку.
— Что происходит, Жан? Ты изменился. — Вкрадчиво произнесла я, присаживаясь рядом.
— Надеялся, что передумаешь, но вижу, что бы я не сделал и не сказал, я улечу в Марокко без тебя.
— Там потрясающе, но…
— Но всегда есть «но». Я уже понял, какое. Не продолжай. Просто знай, что для тебя мои двери всегда открыты… по-дружески. Ведь ты спасла мне жизнь. И многим другим. — С печальной улыбкой сказал он, приобнимая меня за плечо.
— Спасибо, друг мне сейчас необходим. Не знаю, что мне делать.
— Начни строить гнездо. Мы всегда так делаем, когда жизнь приходит с большой палкой. — Он усмехнулся и в уголке губы размазалась бурая капля, делая его похожим на пирата с одним усом.
Я вытащила из кармана платок и промакнула им приподнятый в улыбке уголок губы, хохотнув над этим великовозрастным поросенком.
— Мэхмет послал тебе искренние пожелания выздоровления и маленькие кружевные трусы, но я, само собой, запихнул их ему в глотку, чтоб не лез со своими ухаживаниями. Хетта сегодня увидишь, он будет на празднике. Все тимархи приедут. Кармайкл настаивал на карнавале с масками и вином через край, но Голец не допустит, чтобы суд превращали в фарс. Все веселье будет после.
— Не знаю, хочу ли я веселиться. — С сомнением произнесла я, когда он поднялся и подал мне руку.
— Главное, не бойся, я и Леонард будем всегда с тобой. Он никому не даст к тебе подойти и на пушечный выстрел. Если что-то пойдет не так, мы тебя уведем на самолет, Кармайкл распорядился, чтобы у заднего входа в машине дежурил Олав, готовый рвать когти. Сумку закинем сразу в багажник. Хотя мне кажется, это совершенно лишнее.
Спустившийся Алек помог мне надеть пальто, мы взяли мои вещи и направились
Большие сваренные вместе листы жести образовывали гигантскую коробку с крепкими металлическими дверями. Без окон и с широкой лестницей под землю это здание скорее напоминало бомбоубежище или хранилище растительных культур и семян на случай апокалипсиса в Свальбаде.
Минуя полутемный коридор, мы оказались в хорошо освещенном помещении с пятиметровым потолком. Деревянный пол приятно грел ноги, а теплый свет люстр под высоким сводом создавал гостеприимную атмосферу, усыпляя бдительность. Но дубовый помост с местом судьи за широкой кафедрой внушал благоговейный трепет.
На корпусе кафедры под судейским троном была выгравирована золотом надпись на латыни. «Если на смерть посылать человека — нельзя торопиться. Ювенал Децим Юний».
В зале уже кружили и шумно беседовали три десятка вампиров, разбившись на группы. Алек кивнул кому-то, судя по всему, тоже человеку, но поздороваться не подошел.
— Держимся немного в стороне, не отходи от Алека, так никто не будет прислушиваться к биению сердец. Мы встали у дальнего выхода, слева от судейской кафедры и наблюдали за появлением гостей. Зал оживлялся на глазах с наступлением полуночи, и в какой-то момент почти одновременно через главный вход прибыли сразу несколько владык. Я увидела и Хетта. Он приветливо улыбнулся нам, за ним возглавляя процессию островитян появился уже знакомый мне тимарх Океании, и еще двое. Крупный, похожий на медведя, мужик и высокий миловидный юноша, к которому в приветственном поклоне подскочили сразу несколько персон. Одет он был по-европейски, в пиджак и длинный английский плащ, но взгляд его мне показался липким. Осмотрев меня с головы до ног, он направился было в нашу сторону, но не дойдя пяти метров присоединился к группе восторженных воздыхателей.
— Лиам, владыка европейского дома. — Шепнул мне Жан. — Вот уж поистине странная фигура. Купил бутылку с лекарством у Аргия, и после этого мы видели его борт в аэропорту вашей столицы, когда летели из Найроби к тебе. Что б ему там делать, если не договариваться с Энгусом.
За нашей спиной у второй двери щелкнула ручка, и из нее вышел высокий мужчина в накладном парике и глубоко посаженными черными глазами, не удостоив нас взглядом, а следом за ним в цепях в развалочку вывели Энгуса, сопровождаемого Кармайклом и несколькими вампирами.
— Все в сборе. Начнем, пожалуй. — Зычным голосом произнес судья, занимая свое место.
— А где же Мария? — Прошептала я.
— Исчезла. Скоро собираемся выбирать нового владыку. Вон и главный кандидат, у входа со своей семьей.
Судья сурово посмотрел глазами-жуками в нашу сторону, хотя нас и разделяло метров десять, но Жан поспешно захлопнул рот. Я попыталась рассмотреть нового тимарха, но это была непосильная задача для моего невеликого роста и смертного зрения.
— Владыка азиатского дома обвиняет Энгуса в нарушении законов нашего мира. — Громогласно и без особых усилий начал судья, обращаясь из-за кафедры к присутствующим. Все разговоры стихли, лишь под помостом звенел цепями, поддерживаемый в полустоячем положении, похудевший Энгус, сверкая глазами на меня и Коваля. Вероятно, капля человечей крови сейчас могла бы придать ему сил на побег, но мы предусмотрительно держались в стороне.