Консультант по дурацким вопросам

Дивов Олег Игоревич

— Я.

— Давай мою камеру поставим.

— А давай.

Миша уже поворачивался, и тут «аналитик» поймал его за плечо:

— Погоди, а ты здесь чего делаешь?

— А как ты думаешь, чего я здесь делаю? — ответил Миша со значением.

— Хм. Странно. А тебя нормально пустили?

— Да, а что?

— Нет, ничего… Ну ладно, давай камеру сюда.

Вот это повезло так повезло! Ковровая дорожка, оцепление, а на самом козырном месте стоит Миша Клименко, хрен с бугра и конь в пальто — и рядом его камера.

Оцепление ментовское, командует им начальник штаба МВД, так что разговор

был короткий:

— Э-э…

— Урузмак, свои!

— A-а, Миша, это ты… Все нормально, работай.

И даже жара не чувствуется — такая удача привалила, что не до погоды. Эксклюзивный материал сам в руки лезет.

Вдруг оцепление зашевелилось, все как-то сместились, журналистов попросили отойти. Оператор дернулся было, но Миша схватил его за штаны: стоять!

Расскажешь коллегам — от зависти помрут. Вот заканчивается ковровая дорожка, по которой сейчас должны выйти как минимум два президента. Точно в торце дорожки — одинокая камера, оператор, рядом Миша в непринужденной позе, зыркая по сторонам с таким видом, будто он тут прописан… И больше никого. Сзади — пустое пространство метров пять, зачищенное оцеплением, а уже за оцеплением толпа народа, включая прессу.

Таки да: вот они, красавцы, Эдуард Джабеевич, Дмитрий Анатольевич и другие официальные лица. Все это счастье выходит четко Мише на камеру и начинает общаться с югоосетинским народом.

Только вот проблема: благодарный югоосетинский народ, он еще и довольно непосредственный. А редкие журналисты, попавшие в эту толпу, они по долгу службы такие наглые, что каждый стоит десятка осетин. И публика начинает потихоньку оцепление сминать, давить его в сторону любимых президентов. Спецназ ФСО с собой почему-то не привезли, тут только альфисты, [10] и толпа жмет их со страшной силой. И Мишина камера через какую-то минуту оказывается уже далеко не на самом козырном месте.

10

Бойцы группы «А», она же «Альфа». Иногда их зовут еще «альфонсами», но это очень фамильярно и допустимо только среди «своих». Не называйте их так во избежание телесных повреждений.

Миша толкнул оператора: камеру на руки, и вперед пошел. Тот сунул камеру над толпой сверху. Миша держался рядом, и их обоих толпа выдавила к третьему кольцу охраны. Поджала вплотную к альфистам — и только сейчас Миша увидел, до какой же степени их, бедных, сдавили. Альфисты упирались спинами сразу во второе кольцо — там, где личная охрана. А сплюснутая «личка» беспомощно лежала на президентских адъютантах.

Такого быть не должно и не может. Но Миша видел это своими глазами. А потом рядом с его головой возникла чья-то рука, сжимающая фотоаппарат, и пропихнула объектив мимо физиономии ближайшего альфиста — внутрь кольца. Еще секунда, человек поднатужился, и весь фотоаппарат ушел куда-то вперед.

У альфиста был «Калашников», руки на автомате, сам он зажат и поднять оружие не в состоянии. Ему эту камеру оставалось только грызть, но от обалдения он не успел и теперь мог разве что укусить человека за руку. Тоже, кстати, вариант, но как-то несолидно.

— Мужик! —

позвал Миша негромко. — Убрать?..

Альфист бросил на него ошалелый взгляд:

— Че, свой?

Миша кивнул. Он ведь действительно был тут свой.

— Убери ее нах…

Миша не глядя двинул локтем назад. Бум! Там охнули, и рука с фотоаппаратом исчезла.

— Спасибо… — пропыхтел альфист. — А ты откуда?

— Из Москвы! — честно ответил Миша.

— Мы тоже… — сказал альфист и тяжело вздохнул.

Из толпы Миша выкарабкался помятый, но гордый, и первым делом схватился за телефон. Обрадовать «Прайм-ТВ» шикарным эксклюзивом, а потом договориться, как перегнать материал в Москву.

— Да не надо, — сказали ему.

— То есть как — не надо? Ты не понял, это внезапный визит, о котором почти никто не знает! Сенсация! Уже к вечеру все будут стоять на ушах и готовы продать родную маму за любую картинку отсюда! А здесь было полторы камеры, и наша картинка — самая лучшая! У нас материал, который нарасхват пойдет, надо только успеть…

— Да ну его, — сказали в ответ и, кажется, зевнули. — Ты, главное, отсними все, что нам надо по плану. А это — не наше дело.

— А идите вы все… — Миша сунул трубку в карман.

Раз в жизни тебе выпала большая профессиональная удача — и такой облом. И ты даже не можешь продать картинку на сторону. Потому что камера у тебя от «Прайм-ТВ», и оператор от «Прайм-ТВ», а значит, картинка принадлежит телекомпании «Прайм-ТВ», которой не нужна даром!

Ну что ты будешь делать…

— Ну что ты будешь делать… — сказал Миша оператору. Тот стоял понурый. — Поразвлекались, теперь пошли дальше работать.

И они пошли.

Настроение, правда, было испорчено напрочь, но тут Миша вспомнил, что надо позвонить Васе, и забрезжила надежда, что жизнь еще наладится. Хотя бы есть с кем тут по-человечески выпить.

Вася был вне зоны доступа.

* * *

Ближе к вечеру он послал оператора с инженером отдыхать — завтра уезжать рано, — а сам шлялся по цхинвальским друзьям-знакомым. Типа, мужики, вы мне не рады? Сейчас будете! И вдруг в окне машины промелькнуло что-то знакомое.

Мимо проехал «УАЗ» с надписью «ВОЕННАЯ АВТОИНСПЕКЦИЯ».

— Алан, ну-ка, разворачивай!

Сейчас посмотрим, куда он едет, подумал Миша, и если я все правильно рассчитал — мы его поймаем. Точно! С Московской на Сталина, оттуда налево, там магазинчик продуктовый…

«УАЗ» остановился, дверь открылась, из нее с трудом выбрался очень усталый полковник Вася. Его прямо шатало от утомления. Так, пошатываясь, он и вошел в магазин. Миша — за ним.

— Вася, привет!

— О! — Вася заметно оживился. — Вот скажи мне, где здесь можно креветок купить?

— Вася… Ты в порядке?

— Блин, ну что за город, пиво есть — креветок нет!

Интересно, подумал Миша, кого он на этот раз допрашивал? Чтобы до такой-то степени?..

— Вася, ты когда проснулся?

— Хм… Минут тридцать назад.

— Погоди, а ты давно спишь?

— Да скоро сутки как.

— A-а… Визит Первого?

— Без меня прошло? И слава тебе господи. И очень хорошо.

Нет, не гвозди делать из этих людей, подумал Миша. Скобы крепежные. Или даже гусеничные траки.