Консультант
Шрифт:
Котова, глухо вскрикнув, рванулась и села в постели. Темно. Душно. В щель между портьерами просачивался свет уличного фонаря, отбрасывая на стену яркий мазок, похожий на клинок кинжала.
— Тьфу! Приснится ж такое… Какого… Семёновна туда влезла? — Ирина тяжело вздохнула.
Хотелось пить. Голова была тяжелой, словно в ней вместо мозгов находился шар для боулинга под номером девять. Вспоминать ночной кошмар, гадать, к чему грибы с цементом снятся, не хотелось, но по закону подлости, когда о чем-то не хочешь думать, то именно это и будет
Лес. Старая груша. Сильные мужские руки. Губы — мягкие, настойчивые. Взгляд… Да, взгляд, ощупывающий, раздевающий — ту рыжую из загородного кафе… А потом они же, заключившие друг друга в объятия у «Лысого лося».
А она, наивная, уж было подумала, что действительно может понравиться такому мужчине.
— Дура, она и в Африке дура, — вздохнула Ирина, зарываясь лицом в подушку, чтобы не разбудить сына своими всхлипами и сдавленными рыданиями.
Но нет худа без добра. Больничный как минимум на неделю был обеспечен. А там, смотришь, еще на недельку «подкосить» получится.
— Ну давай рассказывай. — Козырева нетерпеливо ерзала в кресле у кровати больной.
— Нечего рассказывать, — угрюмо бубнила осипшим голосом Котова. — Вот, слегла… Таблеток наелась, микстуры напилась. Мне начальник уже открытым текстом сказал, чтобы я в загробный мир собиралась.
— Что? Когда? — Блонди подпрыгнула, словно капля воды на шипящей сковородке. — Он что, больной?
— Свет, это я больная, а он здоровый нормальный мужчина. Я ему погром в кабинете устроила. Ручку в двери свернула, стекло в шкафу рассадила. Неадекватная, короче, баба, — совсем сникла хозяйка квартиры.
— Согласна, это ты переборщила с воинственностью, — хохотнула подруга. — Но! На уикенд позвал? Пирожными кормил? В театр звал!..
— Ага, и целовал.
— Да ты что-о… — протянула пораженно гостья, — а ты?
— А я как малолетняя клуша растаяла! До сих пор стыдно. Тело от сознания отчетливо отделилось и вцепилось в этого деспота моими же собственными руками, как в единственного оставшегося на земле носителя экс уай хромосомы. Представляю, какого он сейчас обо мне мнения. И не противно же ему было обнимать это бесцветное нечто.
— Ну что ты драматизируешь? Холишь, лелеешь свои комплексы! Посмотри на себя, ты симпатичная, умная, — с этими словами она схватила с журнального столика маленькое косметическое зеркальце и сунула его Ирке под нос, — азартная, добрая!
В отражении на Кошкину смотрела слегка помятая, бледная, с опухшим красным носом, растрепанная «бесподобно-прекрасная» тетка.
— М-да, краше в гроб кладут. Что и следовало доказать — целовал меня, аж зажмурился, а от рыжей не мог взор свой отвесть, — выдохнула, отстраняя миниатюрное псише от себя подальше.
— Что за особа такая?
— Охотница за состоятельными простофилями. Эффектная, яркая, с огненной копной волос. И я рядом — мышь серая.
Помолчали
— Сон сегодня приснился: сама себе могилу рыла. К чему это, а? — Ирина отвлекла блондинку от красочных фантазий.
— Тьфу на тебя, подруга! Мысли у тебя нездоровые, неправильные и вредные. Это и понятно — чего ещё ожидать от высокой температуры? Ты лежи, а я пойду, наведу инвентаризацию в твоем холодильнике. — Наткнувшись на удивленный взгляд Петровны, пояснила: — Чем отпрыска кормить будешь, мамаша болезная? Хоть кашу какую сварганю ребенку.
И вышла из комнаты, вещая на всю малогабаритную квартиру:
— Саш, тебе что сварить? Гречневую с рисом или любую из них по отдельности?
— Вкусную, теть Свет, — раздалось через стену.
Понедельник у Котовой начался с сильного кашля, сопливого носа, литровой банки клюквенного морса на столике возле дивана и градусника под мышкой.
— Врача на дом вызвала? — Светлана как строгий наставник пытала подопечную по телефону.
— Да, после обеда придет.
— На работу отзвонилась?
— Отзвонилась. Таблетку съела, водой запила. Ребенка на тренировку выпроводила. Кто бы ещё пришел — чаем напоил.
— Жди, сейчас буду, вкусненькое принесу. С сюрпризом. Я сегодня выходная и добрая.
— Не люблю сюрпризы, ты же знаешь. С некоторых пор особенно по понедельникам, — прохрипела в трубку.
— Мои любить надо. Они безвредные.
Ирина застонала, сползла с дивана и, превозмогая слабость во всем теле, поплелась приводить себя в порядок, насколько это было возможно безнадежно больному человеку, страдающему последней стадией самобичевания и хроническим расстройством самоуверенности. Для поднятия бесследно исчезнувшего настроения напялила пижаму-кигуруми «Гензо» в виде крокодила, так гармонирующую с цветом ее глаз. Подарок Светки на прошлогодний День всех влюбленных. Высоко зачесанный хвост, припухшие красные глаза и насморочный нос придали ей сходство с только что покинувшей тайное место умалишенных гринписовцев. Не хватало только динамореактивного гранатомета «Базуки» в руки. И дайте мне цель! Кто что имеет против аллигаторов?
От раздавшегося звонка в дверь нервно вздрогнула. Достала из кармана носовой платок и приложила к «текущей» сопатке: «Что-то Светка шустро пришлёпала». Не глядя в глазок, гостеприимно распахнула дверь. На пороге стоял высокий импозантный мужчина примерно ее возраста и с угрюмым любопытством рассматривал хозяйку квартиры в экстравагантном наряде. Хмыкнул и приятным бархатным, хорошо поставленным голосом спросил:
— У вас продается славянский шкаф?
Ирка, опешив, на автомате ответила: