Контакт первой степени тяжести
Шрифт:
– Я так и сделаю, – кивнул Калачев. – Я обязательно проверю каждое ваше слово. Утром вы меня ловко провели, но второй раз я уже не поймаюсь на басни. Одну минутку!
Калачев, препоручив Белова с Леной прибывшему с ним из Москвы оперативнику и местному милиционеру, быстрой походкой направился на выход, к такси.
– С упорством урагана нам не везет, – сказала Лена, грустно наблюдая сквозь вокзальное окно, как Калачев донимает вопросами таксиста Трофимова.
– Напротив, нам везет,
– Да уж, скажешь! Ты как считаешь, – спросила она, помолчав, – тебе сколько лет дадут?
– Не больше десяти, – с безмятежной улыбкой ответил Белов. – Но и не меньше двух.
– Думаешь, дадут по минимуму?
– Я думаю, что я убегу, – ответил Белов, внимательно рассматривая наручники на запястьях.
– И я с тобой убегу!
– А ты-то откуда? – спросил Белов с таким забавным выражением, что оба рассмеялись.
У охраняющих брови подскочили вверх от удивления. Они не знали, что очень часто тягостная, давящая ситуация, придя к концу, пускай даже плохому, приносит облегчение и, освобождая от психической нагрузки, приводит к безотчетному веселью.
– Да не «откуда» я убегу, а «куда» и «с кем». Я убегу с тобой, куда угодно!
– Ну, этот случай точно войдет в историю. Княгиня Волконская, помнишь, рванула за мужем в Сибирь, но то ведь всего лишь на каторгу, не в бега!
– А разница какая?
– О, разница огромная! Ведь женщина в бегах, без дома, без семьи... Даже баба русская... Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет, но вот в бегах... Не знаю! На каторге – это гораздо проще для вас, совсем иное дело – почти все женщины в России и так живут в условиях извечной-бесконечной каторги – с рождения и до смерти.
– Разговорчики! – заметил слушавший их разговор местный милиционер и уловивший в речах неслыханную для города Александрова крамолу.
– Не свисти! – кинул ему Белов через плечо и, повернувшись к Лене, подмигнул ей: – «Ей жить бы хотелось иначе, носить драгоценный наряд. Но кони все скачут и скачут, а избы горят и горят...»
Настроение его повышалось, он ощущал прилив сил и наступление светлой полосы жизни. Он знал по опыту, что когда его охватывало это чувство, оно всегда заполняло его целиком, давая возможности непомерные, волю и мощь: лбом можно гору свернуть.
Удивленное выражение лица возвращающегося к ним Калачева было заметно издалека.
– Ну, вижу, вы теперь осведомлены о наших планах лучше нас самих, – встретил его Белов. – Теперь давайте как американцы – поторгуемся. Заезжаем в Сергиев Посад ровно в семь и венчаемся – вы получите мое чистосердечное признание, а если будете себя во время обряда еще и галантно вести – то будут не просто признания, а и с раскаянием. Это один вариант. Второй: – едем мимо Лавры, транзитом, но все ваши вопросы-допросы – мимо ушей. Тоже транзитом.
– В российском УПК торговля не упоминается.
– Но
– Да, нас нетрудно выть заставить, – признался Калачев. – Я, признаться, никогда не иду на поводу у задержанных, но в вашем случае...
– В нашем случае, – поправил Белов. – В нашем с вами.
– Тут я, пожалуй, не был бы столь категоричным.
– Ну, значит, – едем в Лавру! – решительно изрек Белов.
В ответ на это Калачев кивнул, но – молча.
Подойдя к такси, Белов склонился к водительскому окну:
– Вынь у меня из внутреннего кармана деньги. Я не могу. – Белов тряхнул наручниками. – Четыреста возьми себе. На остальные купишь кольца и цветы. Заедем по дороге.
– А как же кольца я куплю – не зная размер? – удивился таксист Трофимов, отсчитывая деньги.
– Я помогу, – возникший из-за спины Белова Калачев достал из кармана плоскую коробочку. Раскрыв коробку, как блокнот, Калачев положил ее на капот такси.
– Правую руку, – попросил он Белова и, сняв у него отпечатки пальцев, бегло кинул взгляд на полученные дактилоскопические оттиски: – Девятнадцать – мужское кольцо. – Затем, одобрительно поглядев на стройные ноги Елены, доброжелательно добавил: – И пятнадцать – женское.
– Прошу жениха! – распахнул перед Беловым дверцу «воронка» Калачев. – Теперь сопровождающий... А вы, невеста со «свидетелями» – пожалуйте в такси!
Сам Калачев сел в «воронок» рядом с водителем.
– В Москву? В Бутырку? На Петровку? – спросил его шофер, поворачивая ключ зажигания.
– Нет, – ответил Калачев. – Ищем местный салон для новобрачных.
Таксист Трофимов вышел из торгового центра, нагруженный покупками: с большой пластиковой фирменной сумкой в руках и огромной куклой под мышкой.
Он подошел к «воронку» и обратился к Калачеву:
– Товарищ начальник! Мне задержанный денег дал с избытком, ну вот я и решил, – он показал Калачеву куклу, а затем предъявил и содержимое сумки.
В сумке были разноцветные шелковые ленты, воздушные шарики и прочие неизбежные аксессуары: шоколадный набор, шесть бутылок шампанского и даже ленты б надписями «свидетель», «шафер», «посаженый отец»...
– Ну, а пшена – зачем ты килограмм купил?
– Дорогу молодым посыплем! – от удивления таксист даже присел: – Инспектор МУРа, а не знает пустяков!