Контактер
Шрифт:
– То есть вы забеспокоились?
– заключил он, усаживаясь и принимаясь за еду.
– А между тем, уважаемая... Простите, ваше имя-отчество?
– Татьяна Васильевна.
– Уважаемая Татьяна Васильевна, вы поступили очень и очень опрометчиво, впустив в квартиру такого типа, как я.
– Кто вас впускал? Сами ворвались. А потом, когда спохватилась и хотела сообщить кое-куда, не позволили.
– Я признателен вам.
Ее царапнуло - очень нужна ей признательность этого типа.
Он
Парень остановил на ней веселый взгляд, перевел его на вилку с ножом, хмыкнул, но ничего не сказал.
И опять ей стало тревожно.
– Так вот, я признателен вам, - повторил он, - за то, что никуда не позвонили, пока я был в ванной.
В самом деле, почему она не сделала этого? Даже вылетело из головы, что надо бы позвонить, - ведь после того, как он ушел мыться, только об этом и думала:
– Скажите честно, боитесь меня?
Его черные раскосые глаза искрились такой напористой энергией, что она отвела взгляд. В конце концов, что ему нужно? И почему в такой вот близости, через столик, даже с татуировкой, выглядывающей из-под майки капитанский штурвал с какими-то иероглифами, а на предплечьях птицы и корабли, - не пугает ее, а вызывает любопытство?
– Боюсь или не боюсь - это мое дело, - сказала строго.
– Во всяком случае, оставлять на ночь не намерена.
– Вы живете одна?
– Нет, конечно, - схватилась она за спасительный довод и ругнула себя: шляпа! До сих пор не догадалась воспользоваться этим!
– Должен прийти с работы муж.
– Сегодня суббота.
– Ну и что? Он работает на заводе, в первую смену. Вот-вот вернется. Знаете, какой он у меня - на голову выше вас, занимается каратэ.
Колян пристально взглянул на нее.
– Лжете, как школьница. Сегодня вы одна. И завтра тоже.
– Тогда не спрашивайте, если такой мудрый.
– Она досадливо звякнула ложкой о блюдце.
– Нехорошо, Татьяна Васильевна.
– Что?
– Нехорошо скрывать у себя дома преступника. Да еще особо опасного.
– Не просто нехорошо, а ужасно. За вами гналась милиция?
– Нет, сознательные граждане.
– Что же вы все-таки натворили?
Он допил чай, отодвинул чашку и опять заглянул куда-то в самые глубины ее души, отчего вновь стало неуютно.
– Того, что я натворил, Татьяна Васильевна, вполне достаточно, чтобы вы сейчас встали и набрали "02".
– Как же я это сделаю, - всполошилась она, - если нахожусь в вашей власти? Да-да, я постоянно ощущаю ваше воздействие на меня!
Он отвернулся, спрятав глаза. После некоторого молчания спросил:
– А сейчас? Что вы ощущаете сейчас? Могли
– Пожалуй, - не совсем уверенно сказала.
– Но мне почему-то не хочется.
– Подумайте.
– Нет, - твердо мотнула головой.
– Не хочу. Однако я не убеждена в том, что вы и теперь не влияете на меня. Кто вы?
– Я же сказал - вор. Честное слово.
Она едко рассмеялась.
– Вор с честным словом - не глупо ли? Знаете... Как-то не укладывается в голове...
– Ваш журналистский опыт явно обогатился.
– Но как можно?! Вы вовсе не похожи на узколобого бандюгу! Испокон веков воровство считалось преступлением, нечистым, позорным делом.
– Мое воровство несколько иного свойства, чем обычное. А скажите, личная собственность, по-вашему, заслуживает уважения?
– Не всякая, но та, что на трудовые доходы, - да!
– Когда-нибудь человек будет свободен от любого вида собственности, кроме самого необходимого, скажем, интимных мелочей.
– Так это когда-нибудь. А сегодняшний день - иной, и надо следовать его законам.
– Зачем вам хрустальные стаканы, что в серванте?
– Чушь говорите, - так и подскочила Стеклова.
– Красота должна входить в быт, а не оставаться экспонатом в музеях. Вспомните древних греков или даже наше русское дворянство. Каждая вилка, ложка были произведением искусства.
– Но мы сейчас почему-то пьем чай не из тех хрустальных стаканов, заметил он.
– И котлета лежит не на расписной тарелке. Значит, все это для важных гостей? Чтобы пустить пыль в глаза?
– Пожалуй. Для каждого дня слишком шикарно. Но всему свое время, раньше и этого не было.
– В чем-то вы правы, - кивнул он.
– Однако разве не воровство - при книжном дефиците иметь столько книг? Лежат мертвым грузом, в то время как тысячи жаждущих могли бы удовлетворить свою жажду, будь книги в библиотеке. Было время, когда моей душе требовался Тютчев. Я обегал все библиотеки города, в котором жил, - не нашел. И что же? Оказывается, Тютчев у вас. Разве это не кража? Да вы обокрали сразу несколько тысяч человек.
– У вас своеобразные представления о собственности.
– Прикиньте на досуге, сколько в вашем доме лишних вещей.
– Неужели подсчитали?
– Зачем вам шикарная люстра и ковры чуть ли ни на каждой стене?
"В самом деле зачем?
– подумала Стеклова.
– Родители постарались. Хотели, чтобы молодожены начинали не с нуля, почти полностью обставили квартиру. Правда, кое-что мы нажили и сами, но когда пришло гнусное время развода и Кротов без зазрения совести предложил дележ, оказалось, что две трети имущества - родительские".