Континент
Шрифт:
– Верно. И что мне делать, поставить в угол или выдрать его?
– Ох...
– Дирук замотал головой.
– Не выдрать, а научить.
– Его жизнь научит, если получится.
– Кир задумался.
– Порой людей не учат ни жизнь, ни годы, они как рождаются детьми, так и умирают, успев наделать лишь кучу ошибок.
– Бывает... Но может, у тебя выйдет его научить, направить, чтоб ошибок было поменьше, и он повзрослел? Попытаешься, а? Так уж вышло, что кроме тебя надеяться ему не на кого.
– Что-то он не рвется слушаться и учиться.
– А кто из детей слушается? В душе Максим очень молод, но он герой, смельчак, он никогда не бросит тебя в беде. Он твой друг. Уверен, он уже жалеет обо всем сказанном. Ну, что, подождем, пока они с Куэ вернутся?
Кир
Максим шел по коридору, глядя себе под ноги, ему было стыдно. Что бы избавиться от неприятного чувства, он старательно перебирал в уме все мерзкие качества, присущие эльфам. Во-первых, они снобы, каких свет не видывал, смотрят на всех свысока, будто возраст дает им такое право. Во - вторых, единоличники, вечно отрываются от коллектива, вот, взять хоть последний случай! Почему Кир напрочь отказался идти, да, еще и Дирука подбил?
– Слышь, Куэ!
– окликнул Максим.
– Давай, завтра рванем в портал одни? Ну его, этого эльфа! Пусть сидит тут и рассуждает, а нам Континент спасать надо.
– Остынь, кэп.
– Неожиданно твердо отрезал гоблин.
– Кир мужик надежный, смелый и знает много. Вот только нервный... ну, а кто нынче не нервный? Даже я. Так что, расслабься, пойдем, отдохнем, чтоб в голове лишних мыслей не было, а завтра решим, что к чему. Надеюсь, Кир не уйдет. Зря ты его обидел.
Максим засопел, но смолчал, тем более что он и сам уже пожалел о случившемся.
После очень коротких сумерек ночь буквально упала на город. Непривычная, слишком темная для жителя Соединенной. Казалось, кто-то выключил на небе свет, одновременно наполнив воздух мириадами пронзительных, тонких и сладких запахов. Максим сделал глубокий вдох, голова чуть кружилась. Невыразимо восхитительно пахли магнолии и розы за оградами богатых палисадников, пряный аромат источали придорожные травы, от теплого, нагретого за день моря тянуло запахом водорослей. В вышине над темными улочками распахнулось бархатное, усыпанное огромными звездами небо, от которого невозможно оторвать глаз. И все это великолепие, вместо скрипичного концерта, озвучивало пение цикады. Они выводили громкие трели прямо под окном гостевого дома, притаившись где-то в широких листьях платана. Даже не будучи фанатом природы, Максим ощутил некую эйфорию.
– Красотища какая!
– Угу, клево!
– отозвался Куэ.
В отличие от Максима он не пялился на звезды и не прислушивался к звону цикад, зато простые и едва уловимые запахи пищи неудержимо влекли его к центру города. Где-то впереди послышался бой барабанов, но не такой, как созывал гоблинов к столу, а более сложный, ритмичный. Несомненно, там звучали и другие инструменты, но с такого расстояния их было не разобрать, даже вблизи барабан заглушал все вокруг. Резкий, настойчивый, быстрый и темпераментный ритм был любимой музыкой гоблинов.
– Куда двинем, кэп? Вроде, там харчевней пахнет или трактиром.
– Куэ махнул рукой в направлении грохота.
– Пойдем, пивка хлебнем или чего покрепче?
– На какие шиши?
– Максим вывернул карманы, доставая горсть монет и пару некрупных банкнот.
Куэ вздохнул разочаровано:
– Да, с таким капиталом не разгуляешься.
Он пошарил у себя по карманам, но сбережений там нашлось еще меньше, чем у бывшего командира. Куэ на минуту задумался, а потом расцвел в широкой улыбке.
– Идея! Пойдем на гоп-хлоп! Там все дешево.
– Куда-куда?
– недоуменно переспросил Максим.
– Ну, по-вашему будет - на танцы. Там вход бесплатный. Гоблины любят повеселиться.
Максим пожал плечами. Он не был уверен, что хочет идти на гоп-хлоп, но выбирать, похоже, не приходилось.
Для наведения справок Куэ остановил худого, смуглого разносчика выпечки, бежавшего мимо с опустевшей тележкой. День для торговца выдался удачным, на дне тележки завалялось лишь штук пять пряников, остальной товар был распродан. На радостях торговец охотно выслушал чужеземца и с готовностью приступил к рассказу о местных гоп-хлопах. Он активно жестикулировал
– Ладно, - пренебрежительно бросил Максим.
– Довольно. Наверно, последний гоп-хлоп нам подходит.
Он дал разносчику мелкую монетку, и тот, благодарно кивнув, заспешил по своим делам.
По узким, плохо освещенным улочкам Максим и Куэ двигались на звук музыки. Барабаны гремели на все лады, между ними уже стали различаться звон бубна и ритмичное кваканье трубы. В нехитрой гоблинской музыке было что-то заводное, простые аккорды заставляли кровь быстрее бежать по жилам, а сердце стучать в унисон барабанному бою. Максим даже стал пританцовывать на ходу.
– Ни хрена себе молотят!
– воскликнул он, чувствуя радостное возбуждение.
Вспомнилось, как еще в военном училище он вместе с приятелями бегал на танцы. Туда приходили разные девушки: сильно накрашенные гоблинки, скромные пухленькие мумми в платьях с воланчиком и решительные энергичные девушки его собственного народа. Всем курсантам хотелось закадрить самую классную девчонку. Максу в этом решительно не везло, возможно, виной тому была застенчивость, которую он испытывал в юности, учась на первых курсах. И вот однажды везение улыбнулось ему. На танцы заглянула эльфийка - редкий гость в таких заведениях, и не какая-нибудь незаметная, а прямо как из старинных сказок, с длинными золотистыми волосами и глазами-сапфирами. Говорят, что эльфы прекрасно танцуют, но делают они это где-то в своих, закрытых для посторонних компаниях, а потому все с интересом наблюдали за ней. И вот, пройдя через зал, чуть свысока оглядев публику, девушка прямиком направилась к Максиму и пригласила его. Макс чуть не умер от счастья. Конечно, с таким партнером эльфийке не удалось показать чудеса хореографии, но все же они танцевали. Максим вел партнершу словно во сне, пытался острить и развлекать ее глупыми шутками. Понравилось ей или нет, трудно сказать. Больше она на танцы не приходила. Но все училище еще долго вспоминало чудесную гостью, а за Максимом закрепилась слава покорителя женских сердец. Прекрасное, теплое воспоминание юности. В Оркусе все не так.
Свернув последний раз вместе с извилистой улочкой, Максим и Куэ вышли на площадь, окруженную старыми, видавшими виды каштанами. Кора несчастных деревьев пестрела всевозможными надписями, указывающими, кто кого здесь любил, кто откуда приехал, кто и где назначил свидание, и кто последний идиот и торпан. Кто такой торпан, Максим помнил смутно, из глубины памяти всплыли строки школьного учебника по зоологии: "Торпан - крупное верховое животное семейства непарнокопытных. Помесь лошади и"... с кем именно скрестили лошадь, Максим не помнил, но знал, что животные получили широкое распространение на юге Континента после катаклизмов. Торпаны оказались на редкость выносливыми, сильными и почти всеядными, поэтому прижились там, где для лошадей не было ни дорог, ни корма. Как они выглядели, Максим не помнил. Вряд ли при такой неприхотливости они получились еще и симпатичными зверями, но тут уж ничего не поделаешь, либо выносливость, либо миловидность, вместе эти два качества редко сочетаются.