Конторщица 3

Фонд А.

Тем временем мастер продолжил бубнить монотонным голосом, зачитывая с пожелтевших листов конспекта:

— Говоря простым языком, это длинный цилиндр и поршень, близко подогнанные друг под друга с очень маленьким зазором… поэтому, в случае поломки, меняется вся пара целиком...

Хотя зря я набирала на мастера. Да, он бубнил примерно половину урока, мы записывали теорию. Но затем он показал нам, как всё это происходит на стенде ТНВД.

Это называлось почему-то «настраивать зажигание». Мы все по очереди это делали, а потом запускали движок. И у меня тоже получилось!

Когда

я ковыряла винт полной нагрузки насоса, сосед с задней парты, удостоверившись, что таки да, я действительно учусь, тихо спросил:

— А зачем?

— Что зачем? — так же тихо ответила я, продолжая аккуратно крутить какую-то деталь.

— Зачем тебе автодело?

— Машину водить буду, — пояснила я.

— Но женщины не водят машину, — удивился его сосед, усатый детина с лохматой причёской.

— А я буду!

— Они бы ещё обезьяну учить стали, — прошипел кто-то сзади, и все засмеялись.

Мда. Феодализм какой-то…

Очевидно, грёбанный Меркурий окончательно вышел из ретроградности, иначе никак не понятно, почему этот отвратительно неспокойный день, всё никак не желал закончиться.

В общем, я возвращалась домой, вся в мечтах о горячей ванной и теплой постельке, уже практически дошла до подъезда, когда на освещаемую от фонаря дорогу (время было почти пол-одиннадцатого вечера) упала тень.

Я аж вздрогнула.

Двор был безлюдным. В это время мои соседи ложились спать рано (и рано, увы, вставали). У меня сердце аж заколотилось от испуга. Но тут из кустов выскочила Лёля, обнюхала меня, приветливо помахала хвостиком и унеслась куда-то по своим делам.

Фух, вот это я испугалась (после нападения Горшкова, я как-то стала бояться всяких неожиданностей).

— Добрый вечер, Лидия, — послышался знакомый голос и на дорожку вышла моя соседка Нора Георгиевна. — Что это ты так поздно домой возвращаешься?

— Добрый вечер, — любезно ответила я, — на вечерних курсах была.

— А что за курсы? — полюбопытствовала соседка прокурорским голосом.

— Водительские, — вздохнула я, — после смерти мужа осталась машина. А мы сейчас будем в Малинках жить, мне на работу каждый день в пять утра неохота на электричке добираться…

— Угум… хорошо, это хорошо… — задумчиво протянула Нора Георгиевна и добавила. — Я тут слышала, что Римма Марковна со Светкой в коммуналку перебрались?

— Да, временно, — подавила зевок я. Глаза слипались, так хотелось спать.

— Напомни мне адрес, — строго велела Нора Георгиевна. — Нанесу завтра визит им. Говорят, там соседи совсем распоясались… Нужно провести воспитательный процесс.

Я со вздохом продиктовала адрес. Чую, завтра совсем жарко будет. А ещё же предстоит пообщаться с бывшей свекровью.

— А ты когда с работы возвращаешься? — внезапно спросила соседка.

Я ответила.

— А ты знаешь, Лида, — решила Нора Георгиевна, — зайди-ка ты после работы домой, лучше вместе пойдём туда. Есть у меня кое-какие мысли.

Представив картину — Римма Марковна, Элеонора Рудольфовна, Клавдия Брониславовна, Нора Георгиевна, и плюс Петров с Зинкой, и все на одной кухне — я мысленно взвыла. Но отговаривать соседку

не стала. На войне все средства хороши. И не в моем случае разбрасываться союзниками.

Подбежала Лёля и тявкнула. Ну вот, даже Лёля согласна. Что и требовалось доказать.

Глава 9

Утро нового дня началось с чашечки ароматного кофе и благостной тишины — никто не бегал по квартире в поисках любимого зайца, никто не ворчал и не третировал требованиями позавтракать полезной молочной кашей, а не «этими вот вашими бутербродами». Я забацала себе большой неполезный бутерброд и алчно впилась в него зубами. Жизнь определенно была прекрасна (если не обращать внимания на всякие мелочи).

Город только-только просыпался, был ещё сонным и тихим. Прозрачное голубое небо легко пропускало солнечные лучи, которые рассыпались миллиардами солнечных зайчиков, отбиваясь от многочисленных окон пятиэтажек, а утренняя тишина была столь насыщенно звенящей, что даже чириканье двух драчливых воробьёв моментально растворялось в общем потоке и не нарушало покой.

Согласно моему плану, первая половина дня была посвящена двум особо важным делам — сперва нужно было сбегать в институт и выяснить, что за дела у меня там творятся. Вторым, ещё более важным мероприятием, было посещение несравненной Веронички Рудольфовны в «Ателье Минбыта» Так сказать, начальный этап моего тайного плана по захвату мира.

Сегодня я надела белую рубашку классического покроя (перешитую из мужской, у меня таких было несколько, причем не только белых), винного цвета юбку-карандаш из тонкого вельвета, мазнула по губам персиковым блеском, чуть подвела глаза (совсем чуточку), взглянула в зеркало и осталась вполне довольна собой. После попадания сюда, в жирноватое Лидочкино тельце, я долго и тщетно боролась с любовно нажранным за тридцать лет лишним весом (с переменным успехом, так как еда здесь была вкусная, особенно «батоны за четырнадцать копеек», которые я покупала частенько и любила прямо по дороге отрывать кусочки хрустящей ароматной корочки и лакомиться, что отнюдь не прибавляло мне стройности). А потом я попала в больницу и вес ушел сам собой. Так что теперь я была стройная, как лань.

Дела мои в институте были не очень. Точнее плохи дела мои там были. Так как на зимнюю сессию я не явилась, поэтому меня отчислили. В общем, в результате длительных переговоров и потрясаний справкой из больницы, я договорилась, что меня восстановят — более того, мне позволили во время летней сессии сдать и зимнюю. Хотя сперва, конечно, предлагали зачислить меня на курс заново, но терять целый год не хотелось.

Я понимала, что сдать две сессии сразу — двенадцать экзаменов и восемь зачётов, будет непросто, тем более у меня ещё сдача на водительские права, но очевидно такая вот у Лидочки карма. Раз полгода «прогуляла», значит сейчас надо догонять. Понятно, что пока примут решение протокольно, пока будет приказ — это всё долго (я хорошо знаю, какая бюрократия в ВУЗах), но уже есть результат, так что Иван Аркадьевич хоть ругаться не будет (эх, если б я знала, как ошибаюсь).