Конторщица 3
Шрифт:
Лариска неодобрительно фыркнула.
— А это кто? — указал Будяк на мужчин, стоящих по стойке смирно около куста жасмина.
Эх, если бы я только знала, кто они такие!
Но так как я не знала, то промолчала, сделав вид, что в данный момент очень сильно занята, и принялась накладывать салат в тарелку офигевшей Зинаиде Ксенофонтовне (просто она не просила салата).
Мужики, которые уже давно облизывались на вкусные запахи, услышав, что заговорили о них, тотчас же подошли к столу:
— Витёк… ээм… Виктор, — представился один из них,
Так вот ты какой, неудавшийся жених Лидочки!
Пользуясь общей суматохой, я принялась разглядывать Лидочкину любовь, из-за которой она потеряла сначала душу, а затем и себя, уступив место «бесноватой» якутке-попаданке, которая залила весь их свадебный стол бычьей кровью.
Мда. Не орёл, Витёк ты, явно не орёл.
В общем, если в двух словах, Витёк был роста чуть ниже среднего, приземист, с намечающимся внушительным брюшком и залысинами. Весь его вид был какой-то юркий, льстивый, суетный. В общем, впечатления на меня он произвёл довольно отталкивающее. Хотя, может, я излишне предвзята, так как давно сроднилась с Лидочкой и воспринимаю её проблемы, как свои собственные.
А Витёк этот прямо ниже, чем так себе. И что могла в нём найти Лидочка?
Хотя кто же их, наивных деревенских дурёх, разберёт.
— Это муж Ларисы, мой зять. А также по совместительству мой бывший жених, который бросил меня прямо перед свадьбой и женился на моей сестре, — пояснила я просто, и над столом зазвенела напряжённая тишина. — Второго товарища я не знаю.
— Мда, — крякнул Будяк, а Римма Марковна посмотрела на меня большими глазами.
— Толян, — представился второй, усатый, и пояснил. — На моей машине привёз вот их. Соседи мы. Помог по-соседски, значится…
— Ну, раз так, то садитесь к столу, гости дорогие, — взял бразды правления в свои руки Будяк, видя, что я инициативы не проявляю.
Мужики расселись. Лариска потопталась, но видя, что на неё особо не обращают внимания, тоже присела с краю.
— Наливай! — потирая руки, оживлённо сказал Витёк.
Толян явно был солидарен с ним, потому что торопливо подставил два хрустальных фужера Будяку, который был на разливе. Тот чуть поморщился, но водку налил обоим доверху.
Я мысленно хмыкнула, на столе стояли миниатюрные рюмочки, тоже из хрусталя, из которых пили водку Будяк и Рогов. Но Толян схватил фужеры для шампанского. Чтоб уж наверняка. Явно чувствуется большая практика.
Лариска порыв мужа явно не разделяла, потому что злобно зыркнула на него исподлобья, но прилюдно комментировать воздержалась.
Наконец, водка и шампанское были разлиты, салаты-рататуи разложены по тарелкам и Будяк решил произнести тост:
— Товарищи! — веско сказал он, — буду краток. Предлагаю этот тост за главную виновницу торжества, так сказать, за самую расчудесную хозяйку и главу этого семейства — за уважаемую мною, да и не покривлю душой, если скажу, что и всеми вами — за нашу дорогую Римму Марковну!
Все зазвенели рюмками
— Так люди правду говорят! — прошипела она, сверкая взглядом на бедную Римму Марковну и на меня, — завела в доме чужую приживалку!
Я чуть шампанским не подавилась.
— Лариса, прекращай, — тихо сказала я ей, пытаясь замять назревающий скандал. Но Лидочкину сестру уже понесло и останавливаться она явно не собиралась:
— Понасобирала попрошаек полный дом! — завизжала она, — отца, сестру, всю семью побоку, а родную мать так вообще бросила! Да как твоя совесть позволяет! Да ты…
— Хватит! — стукнул по столу кулаком Будяк, да так, что посуда аж подпрыгнула и хрусталь жалобно зазвенел. — Я не потерплю этого в доме.
— Да она..!
— Хватит, я сказал! — припечатал Будяк так, что Лариска аж икнула и замолчала, ошарашенно зыркая на всех.
За столом повисла напряженная тишина. Слышался лишь стук столовых приборов. Все закусывали и делали вид, что ничего не произошло. Римма Марковна сидела с багровым лицом, каменной спиной, и блестящими глазами и не знала, куда себя девать.
Через пару мгновений подействовал алкоголь, все чуть расслабились и принялись резвее стучать вилками. Я уже почти выдохнула, как тут раздался звонкий голос Светки:
— Мама! Мама, а можно мы с Пашкой в его дворе в футбол немножко поиграем? Он меня обещал научить пенальти делать!
Светка, в спортивных трениках и розовой кофточке с рукавчиками-фонариками, от нетерпения аж подпрыгивала у стола, так что её огромный алый бант подпрыгивал в такт.
— Можно, Светочка, — вздохнула я, бросив искоса взгляд на изумлённую Лариску, и понимая, каким скандалом сейчас всё закончится. — Только вы там не долго.
— Хорошо, мамочка! — выкрикнула она, и, весело крутнувшись на одной ножке, ускакала со двора.
— Это ещё кто? — ледяным тоном задала вопрос Лариска с брезгливым видом тыкая пальцем на убегающую Светку.
— Дочь моя, — пожала плечами я и отпила глоток шампанского. — Светлана.
— Какая ещё дочь? — прошипела она, — у тебя нет никакой дочери Светланы! Ты с ума опять сошла!
— Есть, — ответила я, — приёмная дочь есть.
— Да как ты можешь?! Зачем тащить чужого ребёнка в нашу семью! Наша семья никогда не примет его!
— А это уже не твоё дело, Лариса, — отрезала я (меня она уже окончательно выбесила), — сейчас моя настоящая семья — это Римма Марковна и Света. И они были, есть и будут жить со мной. Потому что я так решила. Я так хочу. И я не потерплю никакого неуважения в их адрес. Ни от кого.
— Но я твоя родная сестра! — фыркнула Лариска. — Старшая!
— Родные сёстры не уводят женихов у сестёр, и не позорят их перед людьми. Не настраивают постоянно родителей против. Я не знаю, почему ты так ненавидишь Лидочку… то есть меня, но терпеть твоё хамство я больше не намерена. И меня твоё мнение глубоко не интересует.