Конторские будни
Шрифт:
Стол у него был самый обычный — матово-серый металлический каркас, блестящая столешница из черногопластика, справа — глубокий запирающийся ящик дляхранения папок, слева — три неглубоких, тоже запирающихся ящика, а по бокам и спереди — тонкие металлические щиты, чтобы мужчины не теряли драгоценного рабочего времени, пялясь на ножки своих сослуживиц. Именно такие столы — каталожный номер Б4А/00621 — поставлял заказчикам «Комформ», где Грайс, как он выразился в разговоре с Сидзом, гнул спину три последних года. Ему захотелось проверить, не обманывает ли его чутье. Он слегка отодвинулся от стола вместе со стулом и, выгнув шею, посмотрел сбоку
— Вот ведь интересно, — сказал он своему соседу справа. Когда-нибудь ему все равно надо было поближе с ним познакомиться — так почему бы не сейчас?
Бизли, вставив между карточками свою шариковую ручку, поднял голову — не то чтобы раздраженно, однако, в отличие от Сидза, вовсе не с таким видом, будто у, него есть масса времени на болтовню.
— Интересно получается с этими нашими столами, — заторопился Грайс. — Я только что сказал мистеру Сидзу, что три года вкалывал за грехи свои в «Комформе»…
— В «Комформе»? — вопросительно повторил Бизли. У него был начальственно рыкающий голос. Грайс решил, что он привык — или по крайней мере любил — отдавать приказания.
— А все здешние столы изготовлены именно там. Да и стулья, наверно, тоже.
— Стало быть, вы должны чувствовать себя здесь как дома.
— Х-х-хах! — таким образом Грайс изображал смех. — Похоже, что никуда мне теперь от «Комформа» не спрятаться, верно? — Ему было приятно, что они перекинулись шутливыми замечаниями. Это сломало лед отчужденности. Значит, Бизли только с виду был таким букой. Может быть, он просто дичился чужаков — так случается с анахоретами. Приободренный, Грайс поспешил продолжить разговор, пока Бизли снова не углубился в свою работу.
— Странно, что я не знал о контактах «Альбиона» с «Комформом», Я, пожалуй, мог бы поклясться, что у них и нет никаких контактов. Ведь все эти три года я работал как раз в мебельно-сбытовом отделе.
— Так может, все это было еще до вас?
— Возможно. Тем более что этот, например, стол новым никак не назовешь.
Тут Грайс осекся, потому что понял, что хватил, видимо, через край. Вряд ли стоило ругать мебель фирмы в первый же день работы. Он хотел было добавить, что их столы вполне могут прослужить еще несколько лет, но Бизли, как-то странно глянув на него, опять углубился в свое занятие. Копланд все еще толковал с мистером Сидзом и наверняка слышал Грайсовы слова о столе Ваарта. Грайсу опять сделалось неловко.
Он встал, чтобы посмотреть в окно, нет ли поблизости ресторана или кафе — возможно, утром, обследуя наспех окрестности «Альбиона», он пропустил какую-нибудь маленькую кафушку, а отсюда, сверху, виднее. Но на пути к окну, ему пришлось пройти мимо Хакима, и тот подумал, что он хочет найти уборную.
— Правильно, географию своей фирмы надо знать, — сказал Хаким. В его речи не слышалось акцента, и Грайс решил, что он давно приехал в Англию, а может, здесь и родился. — По центральному проходу через Оперативно-хозяйственный отдел и направо — там увидите дверь.
— Спасибо. Большое спасибо! — Грайс удивленно обнаружил, что он не только два раза повторил свое чрезмерно благодарное «спасибо», но даже как-то кособоко поклонился — и все это для того, чтобы показать свое абсолютно лояльное отношение к «цветным». Хаким встал и слегка приподнял правую руку. Подумав, что Хаким хочет снова обменяться
— Х-х-хе! — неожиданно для Грайса фыркнул Хаким.
— Х-х-хах!
Грайс отступил назад и усиленно закивал головой, словно бы показывая, что они очень содержательно поговорили и что он с удовольствием продолжит разговор.
— Может, вас проводить? — осведомился Хаким.
— Да нет, что вы, спасибо, я найду, — заверил его Грайс. — По проходу через Оперативно-хозяйственный и направо, так?
— Вот-вот, и там увидите дверь.
— Большое вам спасибо.
Оперативно-хозяйственный был самым большим отделом на восьмом этаже, а Отдел канцпринадлежностей — самым маленьким: письменные столы в три ряда по одну сторону от центрального прохода и несколько архивных шкафов да выгороженная клетушка Копланда — по другую. А запасы канцпринадлежностей хранились, как сказали Грайсу, на Складе снабжения — страшном СС, по выражению Сидза, — в подвале № 2. И получалось, что если Склад снабжения считать частью Отдела канцпринадлежностей — как считали, впрочем, далеко не все, — то он оказывался не самым маленьким на этаже, а самым большим.
Оперхозяйственный отдел был распланирован точь-в-точь как Отдел канцпринадлежностей: ряды столов (их, тут, правда, было вдвое больше) по одну сторону от прохода и архивные шкафы — по другую; а рядом со шкафами стояла фотокопировальная машина, потому что оперхозяйственники, отвечающие за сохранность здания, часто подготавливали документацию к перестройкам вроде той, что предстояла Отделу канцпринадлежностей, и постоянно размножали всякие поэтажные планы со схемами новой планировки. Фотокопировальную машину обслуживали две девушки — белая, подстриженная «под африканку», и негритянка с короткими, искусственно распрямленными на европейский манер волосами. Белая девушка собирала в стопку намеченные к размножению схемы и передавала их черной, а та неторопливо выкладывала их на множительный верстак машины. Эту работу легко могла бы делать каждая из девушек в одиночку — и Грайс отметил про себя, что порядки здесь очень напоминают его прежнюю службу.
За Оперативно-хозяйственным отделом по обе стороны центрального прохода располагался Отдел внутренней почты, или попросту Нутряшка, как предпочитали говорить служащие. Распланированный наподобие двух других отделов восьмого этажа, он тоже был административно-управленческим: координировал время доставки почты в разные отделы и переадресовывал деловые бумаги назначенным на новые должности служащим. А сортировали и разносили внутрифирменную переписку работники Почтового склада, который размещался в подвале № 1.
На границе Оперхозяйственного и Почтового отделов Грайс по инструкции Хакима свернул вправо и сразу же увидел нужную дверь. Альбионская уборная с традиционно кафельными стенами и зеркалами, возле которых виднелись розетки для электробритвы, предоставляла посетителям выбор между бумажным полотенцем и калорифером для сушки рук, то есть была оборудована по повышенному разряду. В одной из кабинок без дверей стоял человек, похожий на экс-президента Никсона, и они обменялись туалетными, так сказать, репликами: